|
Тогда он пошел наверх, рассказал обо всем жене, и та решила поговорить по очереди с каждой из девушек. Чрезвычайно сложным оказался вопрос, которая будет первой. Девушки обратились было к хозяину, но тот отвечал, что предоставляет решить это им самим, и они принялись своими силами улаживать дело. Через четверть часа победительница, предварительно заняв у нашей поденщицы, которая ночевала в доме, несколько шпилек и зеркальце, поднялась наверх, в то время как остальные че-тырнадцать уселись в прихожей и стали обмахиваться своими чепчиками. А. Б. была очень удивлена, когда перед ней предстала первая прислуга. Это была высокая, изящная и весьма приличная на вид девушка. До вчерашнего дня она служила старшей горничной у леди Стэнтон, а до того в течение двух лет была младшей кухаркой у герцогини Йорк. «Почему же вы ушли от леди Стэнтон?» – спросила А. Б. «Чтобы поступить к вам, мэм», – отвечала девушка. Хозяйка изумилась. «И вы удовольствуетесь шестью фунтами в год?» – спросила она. «Конечно, мэм, я считаю, что этого вполне достаточно». «И вы не боитесь тяжелой работы?» «Я люблю ее, мэм». «А привыкли вы рано вставать?» «О да, мэм, я просто не в силах заставить себя спать после половины пятого». «Вам известно, что мы стираем дома?» «О да, мэм, я считаю, что гораздо лучше стирать дома. В этих прачечных только портят хо-рошее белье. Там стирают так небрежно». «Принадлежите ли вы к. унитарианской церкви?» «Нет еще, мэм, но я хотела бы присоединиться к ней». Хозяйка просмотрела рекомендации и сказала девушке, что напишет ей. Следующая претендентка объявила, что будет служить за три фунта, так как шесть – это слишком много. Она согласна спать на кухне. Тюфяк, брошенный на пол где-нибудь под раковиной, – вот все, что ей нужно. Она добавила, что ее также влечет к унитарианской церкви. Третья девушка не требовала никакого жалованья. Она не могла понять, для чего прислуге вообще нужны деньги, они ведут только к нездоровому увлечению нарядами. Жизнь в доброде-тельной унитарианской семье должна быть для честной девушки дороже всякой платы. Она про-сила только об одном: чтобы ей позволили платить за все вещи, разбитые ею по неловкости или небрежности. Ей не нужно свободных дней и вечеров, так как это только отвлекает от работы. Четвертая кандидатка предложила за место премию в пять фунтов. Тут А.Б. стало просто страшно. Она решила, что это, должно быть, больные из соседнего сумасшедшего дома, которых выпустили на прогулку, и отказалась разговаривать с остальными девушками. В тот же день после обеда, увидев на крыльце хозяйку соседнего дома, она рассказала ей о том, что произошло утром. «О, в этом нет ничего удивительного, – успокоила ее соседка. – Никто из нас, живущих по эту сторону улицы, не платит прислуге жалованья, а вместе с тем у нас лучшие служанки во всем Лондоне. Чтобы поступить в один из этих домов, девушки съезжаются со всех концов королевства. Это их заветная мечта. Они годами копят деньги, чтобы наняться потом здесь без жалованья». «Но что же их сюда влечет?» – спросила А.Б., удивляясь все больше и больше. «Как, разве вы не видите? – продолжала соседка. – Ведь окна наших кухонь выходят как раз на двор казармы. Девушка, живущая в одном из этих домов, будет всегда поблизости от солдат. Достаточно ей выглянуть из окна, чтобы увидеть солдата, а иногда он кивнет ей или даже окликнет. Здесь девушки и не мечтают о жалованье. Они готовы работать по восемнадцать часов в сутки и идут на любые условия, лишь бы согласились их держать». А.Б. учла это обстоятельство и взяла девушку, которая предлагала пять фунтов премии. |
