Ник… О господи, я с ним не попрощалась! Он стал в последнее время такой чужой, что я не отважилась ему рассказать. Я вообще никому не рассказала.

   – Пойдет.

   Очки исчезли, мерзкие козьи глаза уставились на меня. Сердце бешено заколотилось, но я сама себе судьбу выбрала. Выживу или умру.

   Низкий и звучный, пробравший меня до самых печенок голос Алгалиарепта раздался из его губ. Он говорил на латыни, слова как будто знакомые, но непонятные, как во сне.

   – Pars tb, totит mh. Vnctus vnculs, precefacts.

   – Пусть часть тебе, – повторили я по-английски, по памяти воспроизводя слова, – но целое – мне. Связанный узами просьбы творитель.

   Демон улыбался так широко и уверенно, что меня пробрала дрожь.

   – Luna servata, lux sanata. Chaos statutum, pejus mnutum.

   Я с трудом сглотнула.

   – Луна сохраняет, день просвещает, – шептала я. – Злобой людскою Хаос взрастает.

   Алгалиарепт в возбуждении так вцепился в котел, что пальцы побелели.

   – Mentemtegens,malumferens.Semperservusdumcluretmundus,–сказал он, и Керн захныкала, будто котенок, но скоро затихла. – Продолжай, – велел Алгалиарепт, в таком нетерпении, что очертания его псевдотела смазались. – Договори и клади сюда руки.

   Я медлила, глаза у меня не отрывались от скорченной фигурки Кери у надгробия, в цветной лужице бального платья.

   – Сначала освободи меня от одного из моих долгов.

   – Ну и напористая ты стерва, Рэйчел Мариана Морган.

   – Давай! – потребовала я. – Ты обещал. Сними одну метку, как договаривались.

   Он так низко наклонился над горшком, что я разглядела у него в очках собственное отражение, перепуганное, с вытаращенными глазами.

   – Какая тебе разница? Договори проклятие и покончим с этим.

   – Хочешь сказать, ты отказываешься выполнять условия сделки? – возмутилась я, и он рассмеялся.

   – Нет, конечно, нет. Если ты надеешься так увильнуть от исполнения уговора, то ты ужасно глупа. Одну метку я сниму, но ты все равно останешься мне должна. – Он облизан губы. – А как мой фамилиар ты принадлежишь мне.

   Колени у меня задрожали от тошнотворной комбинации страха и облегчения; пришлось задержать дыхание, меня чуть не вырвало. Но мне придется выполнить мою часть сделки, прежде чем я узнаю, насколько верно рассчитала: смогу ли я выскользнуть из демонской западни через маленькую дырочку, что зовется выбором.

   – Разума сторож, – дрожа, сказала я, – боли носитель, будь мне рабом до скончания дней.

   Алгалиарепт довольно хмыкнул. Сжав зубы, я сунула руки в котел. Меня обожгло морозом, руки сразу занемели, и я их выдернула. В ужасе на них уставившись, я ничего особенного, впрочем, не заметила – все те же ногти в красном лаке.

   И тут аура Алгалиарепта просочилась в меня глубже, коснувшись моего ци.

   У меня глаза на лоб полезли от боли. Я набрала полную грудь воздуха, намереваясь заорать, но не смогла крикнуть. Краем глаза я заметила Кери, зажмурившуюся от воспоминаний. Алгалиарепт ухмылялся над котлом. Разевая рот, я силилась дышать в загустевшем будто масло воздухе. Ноги подкосились, и я упала па четвереньки, больно стукнувшись о бетон. На лицо мне упали волосы; я пыталась удержаться от рвоты. Я не могла дышать. Я думать не могла!

   Аура демона меня душила, окутывала мокрым одеялом, сочащимся кислотой.