|
Она так волновалась о своей дорогой Лили, так переживала. Как ужасно, что Лили снова попыталась покончить с собой. Тогда Лили не сочла нужным ответить свекрови. Просто ждала, пока та не уйдет. Сегодня на Шарлотте был прекрасный шерстяной костюм цвета темного вина с бледно розовой шелковой блузкой. Густые черные волосы, в которых не было ни одной серебряной нити, были коротко подстрижены и легкими волнами обрамляли лицо. Прическа, которая скорее подходила для очень молодых женщин, вовсе не портила Шарлотту. Накрашенные кроваво красной помадой губы были растянуты в вежливой улыбке, обнажавшей очень белые и ровные зубы. Словом, Шарлотта, как всегда, выглядела идеально. Теннисон, не обращая внимания на присутствующих, промаршировал прямо к кровати Лили и вцепился в ее руку. – Поедем со мной, Лили. Ты мне нужна. – Здравствуй, Теннисон. Как поживаете, Шарлотта? Но о чем нам с вами говорить? Правда, Диллон считал, что вы обязательно явитесь сегодня, но, должна признаться весьма удивлена, – бросила Лили, отнимая руку. – О, а где же Элкотт? Или он болен? – Может, они посчитали, что Элкотт не нужен, – небрежно объяснил Савич. – Надеются, что сами сумеют охмурить тебя. – Не сумеют, – заверила Лили. – Элкотт хотел тоже приехать, – вмешалась Шарлотта своим бархатистым, как густые сливки, голосом с типично южным выговором, – но у него легкое несварение. О, Лили, прошу, выслушай меня. Мой сын очень тебя любит, но мужчинам редко удается излить все, что у них на сердце. Женщинам это куда легче. Вот я и решила высказаться за него. Поверь, он не может без тебя жить. – А по моему, Шарлотта, Теннисон не страдает отсутствием красноречия. Правда, не могу понять, при чем тут сердце. Нет, Шарлотта, если Теннисон и не может без чего то жить, так это без картин Сары Эллиот. – Неправда! – взвился Теннисон, подскакивая к Савичу. – Это твой братец забил тебе голову всякими глупостями и враньем насчет моей семьи и неких корыстных мотивов! Нет их у меня, нет! Я люблю свою жену, слышите? Да, и говорю это от всего своего раненого и истекающего кровью сердца! Я ни за что на свете не причинил бы ей зла! Она для меня дороже всех на свете. Почему бы вам, драгоценные родственнички, не вернуться в Вашингтон и продолжать ловить там преступников? Преступников, а не невинных людей, имевших несчастье вам не понравиться. За это вам платят. Не за интриги и свары! Оставьте нас в покое, черт возьми! – Весьма взволнованная речь, – улыбнулась Шерлок, одобрительно кивая. Судя по тому, как напряжен Теннисон, он с радостью прикончил бы ее. Только Шарлотта была совершенно невозмутимой, а голос оставался нежным и мягким, как жидкий мед. – Ну же, дорогие, нам всем нужно успокоиться. Лили, дорогая, подумай, ты ведь взрослая женщина. Вот и мой Теннисон вечно бросается на защиту младшей сестры, в точности как твой брат. Только на этот раз твой брат и его жена перегнули палку. Не представляю, по каким причинам они невзлюбили моего сына. Но пойми, у них просто нет доказательств. Ни малейших. Все это лишь беспочвенные обвинения, не больше. Как ты можешь верить подобным вещам? – Я не назвала бы это «беспочвенными обвинениями», – вмешалась Шерлок. – Но насчет доказательств вы правы, мадам. Будь у нас доказательства, он давно бы уже смотрел на небо в крупную клетку. – Мало вам того, что вы отравили ум бедной Лили? – покачала головой Шарлотта. – Все никак не успокоитесь? По моему, вы оказываете ей медвежью услугу. Она и так нездорова, а вы толкаете ее дальше, в пропасть безумия. |
