Другой шок от банальности испытывают многие люди, находящиеся в моем положении, то есть имеющие обширную домашнюю библиотеку, настолько обширную, что ее нельзя не заметить еще и потому, что в доме, кроме нее, почти ничего нет. Посетитель входит и говорит: «Сколько книг! Вы все их прочли?» В первое время мне казалось, что такой вопрос могут задать только люди, редко имеющие дело с книгой и привыкшие видеть разве что полочку с парой-тройкой детективов и дешевым изданием детской энциклопедии. Однако позднее опыт научил меня, что эту фразу произносят и люди, от которых, казалось бы, этого никак нельзя было ожидать. Можно сказать, что для таких людей книжный шкаф — это склад прочитанных книг, а не библиотека как инструмент для работы. Но дело не только в этом. Думаю, при виде массы книг каждый вдруг ощущает внезапную жажду знаний и неизбежно задает вопрос, в котором отражаются его тревога и раскаяние.

Проблема в том, что в ответ на шутку «Вы тот, кто всегда отвечает?» можно коротко рассмеяться или, если вам хочется быть вежливым, сказать: «Как остроумно!». Но на вопрос о книгах приходится отвечать, даже если у вас онемела нижняя челюсть и по спине потекли ручейки холодного пота. Когда-то у меня на такой случай был заготовлен презрительный ответ: «Нет, еще ни одной не прочел, иначе зачем бы я держал их здесь?» Однако существует риск, что после такого ответа последует еще один банальный вопрос: «А куда вы деваете прочитанные?» Поэтому лучше пользоваться стандартным ответом музыковеда Роберто Лейди: «Гораздо больше, синьор, гораздо больше!», от которого гость впадает в благоговейный ступор. Но мне этот ответ кажется жестоким и порождающим фрустрацию. Теперь у меня появился свой вариант: «Нет, это те, что я собираюсь прочесть в следующем месяце, остальные я держу в университете». Такой ответ, с одной стороны, вызывает восхищение моей практичностью, с другой — побуждает визитера поскорее откланяться.

1990

Как

не пользоваться сотовым телефоном

Насмехаться над владельцами сотовых телефонов — дело нетрудное. Но важно установить, к какой из нижеперечисленных пяти разновидностей они принадлежат. Первая разновидность — люди, страдающие тяжелым недугом, пусть и незаметным со стороны, но вынуждающим их постоянно быть на связи с врачом или быть готовыми вызвать «скорую помощь». Спасибо техническому прогрессу, который предоставил им такое замечательное устройство. Затем люди, которым в силу их профессиональных обязанностей бывает необходимо срочно оказаться в том или ином месте (пожарные, участковые врачи, трансплантологи в ожидании свежего трупа или президент Буш, потому что, если его не найдут вовремя, мир окажется во власти Дэна Куэйла¹). Для них наличие сотового телефона — суровая необходимость, и радости им от этого мало. Третья разновидность—любовники, состоящие в браке. Только сейчас, впервые в истории, они получили возможность обмениваться сообщениями со своим тайным партнером так, чтобы члены семьи, секретарши и коллеги-интриганы не могли их подслушать. Достаточно, чтобы номер знали только он и она (или он и он, или она и она: другие возможные варианты мне в голову не приходят).

Все упомянутые разновидности имеют право на наше уважение: к представителям первых двух мы относимся с пониманием и не сердимся, если звонки их телефонов беспокоят нас в ресторане или раздаются во время похорон. А любовники, как правило, избегают разговоров на людях.

Остаются две категории, у которых пользование сотовым телефоном, напротив, сопряжено с риском (для них и для нас). Кое-кто просто не может никуда пойти, если там у него не будет возможности болтать о всякой ерунде с друзьями и родственниками, с которыми он расстался пять минут назад.