Антуан не дотягивал даже до минимальной зарплаты. Однако продолжал преспокойно жить в своей квартире. Любопытно, не правда ли? Ведь он был не в состоянии ее оплачивать. Так как же? Да так: у домовладельца, месье Браллера, была болезнь Альцгеймера.

Антуан не знал, точно ли это болезнь Альцгеймера. Но, так или иначе, месье Браллер не помнил абсолютно ничего. В начале сентября Антуану предстояло везти его на очередное обследование для уточнения диагноза. У старика не было родственников, поэтому заботился о нем Антуан. Амнезию хозяина он обнаружил случайно. Не имея денег заплатить в срок за квартиру, он старался прошмыгнуть мимо месье Браллера незаметно и вообще пореже попадаться ему на глаза. Но однажды хозяин все‑таки поймал его. Антуан уже ждал, что тот велит ему немедленно съезжать. Но месье Браллер, вцепившись в его руку, уставился на него бессмысленными глазами и неуверенно спросил:

– Вы тут живете?

– Да, месье. На девятом этаже. Я хочу принести извинения, этот месяц был для меня непростым… я забыл..

– Вы что‑то забыли? – участливо переспросил тот с простодушным любопытством.

Обычно месье Браллер требовал, чтобы за квартиру ему платили первого числа каждого месяца: ровно в семь утра надлежало просунуть конверт под его дверь. Достаточно было Антуану опоздать на несколько часов, и хозяин уже яростно стучался к нему, грозя вызвать судебного исполнителя.

– Э‑э… да нет, – ответил Антуан, покрываясь потом. – Я забыл поздороваться с вами. Здравствуйте…

– Здравствуйте, – пробормотал хозяин. – Вы живете здесь?

– Да, месье. На девятом этаже.

Это было делом совести: жить припеваючи в своей квартире, предоставив болезни развиваться естественным путем, или, на свою голову, заняться лечением старика, еще недавно такого злобного, сварливого и черствого. Врожденная доброта победила. Антуан с грустью думал, что ему следует развивать в себе эгоизм, чтобы выжить в этом мире.

Он повел домовладельца к врачу. Врач сразу диагноза не поставил: ему требовалась куча исследований и времени, чтобы точно определить, как именно называется болезнь месье Браллера.

– У него есть шансы выздороветь?

– Трудно сказать, – ответил врач. – Память отказывает. Вы должны присматривать за ним. Он в состоянии соображать, но не может вспомнить, что было минуту назад.

Антуан нянчился с ним, как с любимым дядюшкой. Отводил на нужный этаж, когда тому случалось заблудиться на лестнице; написал на карточке адрес и засунул ему в бумажник, чтобы бедняга не потерялся в городе. Ходил для него за покупками, собирал деньги с остальных жильцов и клал в банк на счет старика. У месье Браллера еще случались иногда периоды просветления, когда он вдруг кое о чем вспоминал, в частности о том, что Антуан не платит за квартиру, но они длились недолго. Антуан прочел в «Монде» статью о новых достижениях в области лечения старческих болезней мозга: деменций, Паркинсона, Альцгеймера… Он радовался за месье Браллера и одновременно трясся от страха, что прогресс науки со дня на день повлечет за собой его, Антуана, выселение. Ученые никогда не думают о последствиях своих открытий. Если домовладельца удастся вылечить, Антуан не сможет рассчитывать на его благодарность: в своих расчетных книгах старый скряга обнаружит недостачу, но не будет помнить о бескорыстной помощи Антуана.

Назавтра после посещения Эдгара Антуан начал принимать лекарство от ума. В инструкции по применению препарата говорилось, что на ежедневный прием полагается одна таблетка. Антуан решил удвоить дозу. Он жаждал быстрого и ощутимого эффекта, а не постепенного облегчения. Бодрозак должен был подействовать через несколько дней, за которые Антуану следовало подготовиться к новой жизни и устроить ее со всей тупостью, на какую хватит воображения.