Лишь он один постигнуть может,

         Лишь он один поймет того,

         Чье сердце червь могильный гложет.

         Как пальма в зеркале ручья,

         Как тень налетная в лазури,

         В нем отразится после бури

         Душа унылая моя!..

         Я буду – он, он будет – я!..

         В одном из нас сольются оба! —

         И пусть тогда вражда и злоба,

         И меч, и заступ гробовой

         Гремят над нашей головой!..[7 - «Ночь на Кубани» вошла в издание «Стихотворения А. Полежаева» (1832).]

Этот характер мрачного отчаяния и тяжелой скорби лежит на большей части сочинений Полежаева, но с его лиры срывались и торжественные звуки примирения и гармонические аккорды явлений жизни. Кому не известно его стихотворение «Провидение», в котором, после ужасов падения, он так торжественно воспел свое мгновенное восстание?[8 - Стихотворение «Провидение» Белинский также цитирует по сборнику 1832 г.]

         Я был готов

         Без тайной власти

         Сорвать покров

          С моих несчастий…

         Последний день

         Сверкал мне в очи,

         Последней ночи

         Я видел тень,

         И в думе лютой

         Все решено;

         Еще минута

         И … свершено!

         Но вдруг нежданный

         Надежды луч,

         Как свет багряный,

         Блеснул из туч;

         Какой-то скрытый,

         Но мной забытый

         Издавна бог

         Из тьмы открытой

         Меня извлек!..

         Рукою сильной

         Остов могильный

         Вдруг оживил,

         И Каин новый

         В душе суровой

         Творца почтил!

         Непостижимый,

         Он снова влил

         В грудь атеиста

         И лжесофиста

         Огонь любви!

         Они снова дни

         Тоски печальной

         Озолотил

         И озарил

         Зарей прощальной!

         Гори ж, сияй,

         Заря святая!

         И догорай,

         Не померкая!.