Она решительно рванула из ножен меч, подсунула его под сплетенную из конского волоса нить и перерезала одним легким движением. Зверек восторженно подпрыгнул и бросился наутек.

    -  Ты… Э… Чего?! - опешил от такого фокуса ведун.

    -  Не видишь, они в каких-то паутинах запутались? Вот еще один… - Девушка перебежала к кому-то, невидимому за кочкой, и через мгновение еще одна лань, радостно задрав короткий хвостик, улепетывала со всех ног.

    -  Да ты чего делаешь, ненормальная?! - подбежал ближе Середин. - Мои силки… Добыча… Снасть… Какого хрена ты их выпустила?

    -  Они же еще маленькие, Олежка, - настойчиво сообщила Роксалана. - Они чуть не погибли.

    Ведун сплюнул, безнадежно махнул рукой и отправился обратно, к вещам. Запалил костер, сходил к краю оазиса за снегом, повесил торбу на вытянутый над очагом сук. Когда вода закипела, сыпанул внутрь овса и примерно через четверть часа поставил на землю:

    -  Угощайся.

    -  Что это за варево? - заглянула в кожаную посудину спутница. - Пахнет рыбьей прикормкой.

    -  Она и на вкус такая же, - хмуро сообщил ведун. - Сало и ячмень мы еще утром добили, а вкусный ужин ты самолично отпустила на все четыре стороны. Остался только овес.

    -  Это был не ужин, - поджала губы девушка. - Это были милые маленькие оленята.

    -  Восемь кило парного мяса, - перевел Олег ее слова на нормальный язык. - Четыре дня могли бы есть от пуза в свое удовольствие и в ус не дуть.

    -  Овсянка для здоровья куда полезнее, - взяла свою ложку Роксалана и зачерпнула разварившееся зерно. - Клетчатка, микроэлементы. Пищеварение улучшает.

    -  От такого пищеварения только брюхо пухнет. Даже у лошадей, между прочим.

    -  Ну, и чего теперь, за ними по следу бежать? - примирительно ответила Роксалана. - Назад не вернешь. Хватит обижаться, давай хоть этого поедим. Они были такие хорошенькие… Я бы их все равно есть не смогла, Олежка, честное слово. И тебе бы не дала. Не обижайся, ладно? Давай, ложечка за папу, ложечка за маму. Сейчас покушаем и в постель. И я буду очень-очень послушной девочкой. Хочешь?

    После заката в их оазис ворвался самый настоящий трескучий мороз, и молодые люди, забыв размолвку, волей-неволей оказались в крепких объятиях друг друга. Разлучить их смогли только жаркие лучи поднявшегося солнца. Роксалана откинулась на спину, оставив у Олега под шеей только свою руку, и уже через минуту подняла его истошным воплем:

    -  Оре-е-ешки!!!

    -  А-а?! - Въевшиеся в плоть ведуна рефлексы заставили его метнуться в сторону. Уже через мгновение он стоял на ногах, сжимая в руке меч. - Что случилось?

    -  Орешки… - Полуобнаженная спутница сидела на тулупе и держала в дрожащей руке горсть темно-коричневых, с серой макушкой, лесных орехов.

    -  Тьфу ты… - Середин спрятал клинок и принялся одеваться. - Ну, фундук. Ну, лещина. Растет она по лесам. Чего вопить-то из-за этого?

    -  Ты не понимаешь! - сглотнула девушка. - Сон мне приснился. Что я тут сплю, а ко мне от лошадей голая совершенно девочка подходит, лет пятнадцати. Говорит, что я хорошая и она мне подарок принесла. И, значит, орешки возле щеки кладет. Я просыпаюсь - а там и правда орехи!

    -  Ну и что? Берегиня, стало быть, ночью к тебе приходила.