|
Соскучилась она. Кстати, мы с ней разводимся. Прощайте… И зашагал прочь… Глава 44. Вовка Щепкин Первые четыре дня на Бардаке — так я окрестил планету буквально на второй день, — прошли под знаком борьбы со следствием неразборчивости в выборе сексуальных партнеров. С зудом и мелкой сыпью по всему телу. Особенно «блудливым», как ни странно, оказался Мымрик — видимо, на их планете блюсти нравственность являлось одним из основных табу. И в результате на третий день он с трудом сосредотачивался на беседе с отловленным Кореневым языком, то и дело корректируя программу своего автомеда. А если серьезно, то процесс адаптации к новому миру здорово действовал на нервы. И не только ему. Правда, всем остальным было заметно легче: изменения, внесенные в наши организмы еще на Ронтаре, позволяли адаптироваться заметно быстрее и легче. На пятый день зуд начал стихать, сыпь практически исчезла, и у злых, как черти, девиц снова появилось настроение жить. А вот у бедного пленника оно окончательно пропало — во-первых, его организм крайне негативно среагировал на контакт с такими заразами, как мы, и на второй день «общения» с нами бедный мужик чуть не загнулся. Во-вторых, режим его допроса с использованием медикаментозных средств и всякого рода аппаратуры вымотал бы даже такого здоровяка, как Угги. Пятнадцать-шестнадцать часов в день промывания мозгов быстро превратили и так не особенно болтливого аборигена во что-то вроде водоросли: все время между попытками вытянуть из него информацию он проводил в забытье, с трудом выходя из него для приема пищи или удовлетворения нужды. Однако Мымрик, первые сутки пытавшийся рассуждать о каком-то там гуманизме, быстро понял, что сроки пребывания в этом мире зависят и от скорости выполнения им своих обязанностей, и, забыв про вбитые на службе принципы, принялся терзать беднягу с утроенным энтузиазмом. Результат не заставил себя ждать: на шестой день мы быстренько выучили основы местного языка, потом прошли полуторачасовую процедуру записывания на подкорку полученной Мымриком информации, и еще часов пять пытались разобраться в том, что он нам туда понапихал. Результат напряженной работы мозга можно было выразить одним словом. В период кризиса на Земле переживающим пик популярности. Или несколькими отглагольными прилагательными сексуального характера. Если бы не присутствие дам, я бы не стал сдерживать рвущуюся наружу тираду, и облегчил бы душу, но, увы, такой возможности мне не дали: — Только без мата, Вовочка, только без мата! — увидев выражение моего лица, криво усмехнулась Маша. — Веришь, все, что ты можешь сказать в данный момент, просто витает в воздухе… Давай лучше думать, как из этого всего выбираться… А то я что-то начинаю напрягаться… А напрягаться было с чего. Мегаполис Дейнор, на втором ярусе которого мы обретались, был одним из десятка городов этой чертовой планеты, в котором еще теплилась жизнь. Вернее, не совсем так — население двадцатимиллионного города никуда не делось, но то, чем они занимались, назвать жизнью не получалось даже с очень большой натяжкой. За восемьдесят с чем-то местных лет, прошедших с момента первого контакта с инопланетным разумом, некогда могучая цивилизация сумасшедшими темпами скатывалась к первобытнообщинному строю. В настоящее время функционировали только предприятия, выпускающие продукты питания и предметы первой необходимости, системы жизнеобеспечения мегаполиса, сеть городских центров здравоохранения, школы первого уровня обучения и местная полиция, работающая на новых хозяев Бардака. И все! Если, конечно же, не брать во внимание теневую экономику, которая делала все, чтобы жизнь обычного горожанина не закончилась после обследования в «окружном» Центре Обследования и Планирования, паутина которых буквально окутала каждое мало-мальски значимое поселение планеты. |
