|
- Да, да, я его видел! - подтвердил Ашар. - И ты все сказал ему? - Все. - А документы о его рождении? - спросила тревожно маркиза. - Я не мог их отдать ему, потому что маркиз был еще жив. Они здесь. - Ашар, - воскликнула маркиза, бросившись на колени у постели. - Ашар, сжалься надо мной! - Маркиза! Вы передо мной на коленях? - Да, старик, да! Я перед тобой на коленях прошу, умоляю тебя! В твоих руках честь одной из древнейших фамилий во всей Франции, вся моя прошедшая, вся оставшаяся моя жизнь!.. Эти бумаги!.. Моя душа, мое сердце, а главное - мое имя, имя моих предков, имя моих детей! А ты-то знаешь, хоть и не все, что вытерпела, чему подвергалась я, чтобы только не было пятна на этом имени! Неужели ты думаешь, что мое сердце никогда не испытывало чувств к любимому человеку, к детям и мужу? Но я боролась к ними, Ашар, долго боролась и, наконец, заглушила их - все, одно за другим! Я намного моложе тебя, старик! Мне еще долго жить, а ты уже умираешь. Посмотри на мои волосы: они седее твоих. - Что она говорит? - прошептала Маргарита, отодвинув штору так, чтобы можно было видеть, что делается в другой комнате. - О, боже мой! - Слушай, слушай, Маргарита! - сказал Поль. - Я хочу, чтобы ты от нее самой все узнала. - Да, - говорил тем временем Ашар, - да, вы всегда боялись только людского суда, вы забыли, что когда-то Бог помиловал блудницу... - Да, но люди хотели закидать ее каменьями!.. Двадцать поколений уважали наше имя, а если б они узнали то, что, спасибо тебе, до сих пор мне удалось утаить от них... это имя покрылось бы позором, и люди стали бы презирать его!.. Я столько страдала, старик, что, надеюсь, на том свете мне будет легче... Но люди, Ашар! Люди неумолимы - они не прощают, не забывают! Да притом, разве я одна подвергнусь их оскорблениям, разве я одна буду страдать? С моей участью соединена участь сына и дочери. Тот старший... он так же дорог мне, как Эммануил и Маргарита! Но разве я имею право назвать его своим сыном? Ты знаешь, что по закону он старший в семье, и чтобы присвоить себе и титул и богатство, ему стоит только объявить свое имя. И тогда что же останется Эммануилу? Мальтийский крест? Маргарите? Монастырь! - Да, да, - сказала Маргарита тихо, протягивая руки к маркизе. - Да, монастырь, где бы я могла молиться за вас, матушка. - Тсс! Слушайте! - сказал Поль. - Вы его мать, но вы его не знаете! - проговорил умирающий, ослабевая. - Его я не знаю, но знаю вообще людей, - ответила маркиза. - У него сейчас нет имени - он может получить древнее благородное имя; у него нет состояния - он получит огромное богатство. И ты воображаешь, что он от всего этого откажется? - Да, если вы этого потребуете. |
