– Они были абсолютно счастливы. Они даже не заметили твоего исчезновения.

– Ложь.

– Батта, пожалуйста, забудь их.

– Не могу. Ну почему я не поступила иначе?

– Иначе – это как? – Он как будто испугался.

– Почему я не осталась с ними? Ведь надо было потерпеть всего несколько лет. О Аб, если бы я осталась, если бы я помогла им прожить последние годы, сейчас я могла бы смотреться в зеркало и не бояться взглянуть себе самой в глаза. Даже если бы эти годы были самыми худшими в моей жизни, я поступила бы честно.

– Ты и так поступила честно. Потому что ты все‑таки осталась.

И он рассказал ей. Все без утайки.

Она лежала неподвижно, устремив взгляд в потолок.

– Так, значит, это все обман, да? На самом деле я жалкая сучка, старуха‑служанка, которая потихоньку гнила себе в родительском доме, пока отец и мать из сочувствия не умерли. А так как покончить жизнь самоубийством просто не хватает мужества…

– Чушь какая…

– Мне на выручку приходит отважный рыцарь, разыгрывающий из себя Бога.

– Батта, в тебе сейчас слились наилучшие черты двух миров. Ты осталась с родителями. Ты сделала это. И ты можешь продолжать жить, не помня, что они сотворили с тобой. Тебе необязательно быть такой, какой ты стала после этих лет.

– Неужели я превратилась в монстра?

Ему хотелось солгать ей, но после некоторых раздумий он решил сказать правду:

– Батта, когда я увидел тебя там, в той комнате конторы по записи колонистов, я чуть не заплакал от горя. Ты выглядела мертвой.

Она протянула руку и дотронулась до его щеки, провела пальцами по его плечу:

– И ты спас меня от участи, которую прочила сделанная мной ошибка.

– Ну, если хочешь, можно сказать и так.

– Здесь есть маленькое противоречие. Давай рассуждать логично. Женщину, решившую остаться со своими родителями, мы назовем Батта А. Батта А действительно осталась с ними, после чего, как ты утверждаешь, сошла с ума и решила отправиться в мир‑колонию, дабы не дать волю собственному безумству.

– Но этого не случилось…

– Слушай дальше, – перебила его Батта. Голос ее был тих, но решителен, и он замолчал. – Батта Б, однако, решила не возвращаться к родителям. Она осталась с Абнером Дуном и попыталась стать счастливой, но собственное сознание вскоре начало давить на нее и постепенно свело с ума.

– Ничего подобного не было…

– Нет, Аб, помолчи. Ты не понял. Ничего не понял. – Голос ее сорвался. – Женщина, лежащая рядом с тобой в постели, это Батта Б. Это женщина, которая отвернулась от родителей и, следовательно, не исполнила обязательств перед ними…

– Черт побери, Батта, я же тебе сказал…

– Я не помню, чтобы помогала им. Они вдруг…, куда‑то подевались. Я бросила их…

– Никого ты не бросала!

– Сейчас мне кажется, что я их бросила, Аб, и я должна с этим считаться! Ты утверждаешь, что я помогала им до самого конца, но я не помню этого, а следовательно, это не правда! Этот выбор…, этот выбор принадлежит настоящей Батте, той, которая осталась с ними. И настоящую Батту изменило то, что с ней случилось. Настоящая Батта страдала, но она прожила эти годы, пусть они стали сущим адом для нее.

– Батта, поверь мне, это было куда хуже, чем ад! Эти годы уничтожили тебя!

– Да, меня уничтожили! меня! Батту, которая поступила так, как считала должным!

– Это что, какие‑то древние религиозные верования?!

Тебе предоставляется возможность избежать самоубийства, на которое тебя толкает обостренное чувство справедливости.