– Ты в мае в Беларусь с караваном ходил? – спросил вдруг.

Это было против раз и навсегда заведенного меж ними правила – о работе не говорить, и Влад почувствовал, что дело неладно.

– Ну.

– Сегодня следователь из Москвы вызывал к себе Губаря. Кто‑то убил белорусского таможенника. На дороге под Минском была крупная разборка со стрельбой и трупами.

Влад понял, что заставило его заговорить о делах.

– Не бери в голову, Саня. Я границу не пересекал. Все как всегда: довел пару «КамАЗов» до Красного и отвалил. Маршрутка и путевки в порядке, а больше меня ничего не касается.

Сашка помолчал, докурил сигарету и отшвырнул окурок в огород.

– Набери пацанов, Влад, и обучай, – посоветовал хмуро. – Чтобы их чемпион воспитывал, а не улица. Как нас с тобой.

Владу чертовски хотелось рассказать другу о том, что тяжким грузом лежало на душе, но он сдержался: «Сам вляпался, сам и расхлебывай, – сказал себе. – Что толку жаловаться? Только его втягивать!»

– Рано мне на тренерскую работу, – произнес вслух. Саня вздохнул.

– Как бы поздно не оказалось. Не сегодня‑завтра Кожухова подвинут, если вообще не упрячут за решетку. Придет другой, и услуги отдела безопасности во главе с Губарем ему не понадобятся. А хвост за ним тянется длинный, добром это не кончится. Мой тебе совет, Влад: линяй! Я ухожу с понедельника в отпуск, хочу Женьку с Ольгой к морю свозить. Думаю, возвращаться на эту работу уже не придется.

За столом они сидели до самого вечера, ели, пили понемногу, пели. Ольга знала много песен от матери, Сашка подпевал ей. Влад с удивлением заметил, что друг изменился за годы семейной жизни и что вот таким – поющим, улыбающимся, ласкающим дочь и глядящим на жену влюбленными глазами – он его совсем не знает. Суровый молчун, казалось, лишенный каких бы то ни было эмоций, сегодня предстал перед ним отцом и мужем и выглядел старшим, хотя были они одногодками. Здесь, за столом, трудно было даже представить Сашку Земцова сотрудником отдела личной безопасности, стреляющим с тридцати метров в копеечку, способным противостоять пятерым в рукопашном бою.

– Уехать хочу! – сказал вдруг Сашка, когда допели про ямщика. – Куда‑нибудь в теплые края, где пальмы и баобабы. Грязно здесь. Раньше не замечал, а теперь давит что‑то. Дым этот… ну и все такое прочее.

– Там хорошо, где нас нет, – легкомысленно заметил Влад, не разделяя его тоски. – Я все время езжу и все время возвращаюсь. В Москве, в Киеве, в Минске был – один черт!

– В Киеве баобабов нет, – улыбнулась Ольга. – А он хочет гуда, где баобабы – пунктик у него новый появился. В прошлом году дельфины были.

Женька совала конфету медведю, сидевшему тут же, за столом, на пятом стуле. Резко зазвонил телефон. Ольга поднялась было, но муж опередил:

– Сиди, я возьму там, в спальне.

Он вышел, притворил за собой дверь.

– Влад, а тебе эта жизнь не надоела? – наливая чай из самовара, вдруг спросила Ольга.

– А разве есть другая? – засмеялся Влад. – Одна ведь она у нас.

– Я серьезно.

Возникла пауза, смех Влада в ответ на серьезно заданный вопрос прозвучал нелепо.

– Если ты о работе, так я привык. Делать я ни черта не умею, учиться поздно, а платят мне хорошо. Что еще надо‑то?.. А если о семье, так… Ты ведь замуж за меня не пошла? И другие не хотят.

– Тю! А ты меня звал, что ли?

– Я не успел. Саня меня опередил ровно на пять минут. Он меня всегда опережал. Раньше на три месяца родился, раньше демобилизовался; мне место в охране Кожуха предлагали – он его занял, пока я думал.