Вот и лощина — свернули, метров двести проехали — каменная стена впереди, состоящая из больших и маленьких, разноцветно-пёстрых и скучно-серых, относительно шаровидных и вовсе — неправильной формы — камней. Теперь понятно стало — что это вчера за взрывы перед закатом раздавались. Засада кругом, сплошная такая, коварная….

Срочно назад повернули, к Болотам опять выехали, пламя — метрах в ста уже. От жара всем, чем только можно, прикрываясь, до второй лощины доскакали, мулов и лошадей хлеща нещадно.

Повернули, проехали чуть-чуть совсем — лощина на три коридора разделяется.

— Центральный — он сквозной, — Айна говорит, — Километров на сорок вглубь Нагорья тянется, а боковые — тупиковые. В конце одного из них, какого — не знаю, старики говорили, пёщера подземная имеется, глубокая очень.

По центральному проходу поехали — та же история — завалено всё напрочь.

Вернулись назад к перекрёстку, по лощине уже дым зловонный ползёт вовсю, глаза щиплет, дышать трудно.

В обычной ситуации — у нас Мари главная, а вот когда жареным пахнет, опасность нешуточная возникает на горизонте — Лёха бразды правления в свои руки крепкие забирает. Давно так повелось. Вот и сейчас, похоже, такой момент настал.

— Ладно, ребята, — Лёха говорит, — Пришло время на две группы разделяться. Нехорошо это, но надо. Нельзя рисковать, Бернда спасать надо — кровь из носа. Со мной — Айна и Зорго, половину мулов забираем, идём по правому проходу. Остальные — налево уходят. Глядишь, кому-нибудь и повезёт, удастся в пещере отсидеться. Всё, орлы, нет времени на сантименты, расходимся!

Вот, ещё одно расставание, ещё одна "маленькая смерть"….

Дым жёлтый наползает неотвратимо, поспешили по своему проходу, минут через десять — тупик, и никаких следов пещеры. Обратно уже не вернуться — дым стеной стоит.

Всё — конец? Что — делать? Мулы разбрелись куда кто, утробно вопя на всю округу.

Хорошо ещё — в одной из ниш лощины крохотное озерцо воды родниковой обнаружилось.

Я, Марк, Мари и доктор Мюллер, обернув головы мокрыми тряпками, легли навзничь на землю, стараясь уберечься от газа угарного, Маркиз — тоже спрятался где-то. А Джедди взял в руки лопату, и давай в ближайшем склоне лощины яму копать. Копает и приговаривает:

— Хоббитт — малый удалой, мастер — на все руки. Очень нам нора нужна, вовсе — не от скуки….

Ну, и ещё какую-то чушь нёс. Не помню уже — то ли заснул, то ли — сознание потерял.

Пришёл в себя от болезненного удара в бок чем-то твёрдым. Глаза открыл — руки-ноги связаны, оружие явно конфисковали, а надо мною кто-то стоит, смутно знакомый.

Ба, да это же незабвенный Капрал Кью, сторожевой пёс Хозяйский. Голова Капрала была тщательно забинтована, правая рука, также замотанная белой тканью, покрытой бурыми пятнами, неловко висела на армейском ремне, переброшенном через коротко стриженую голову. Живучим, гад, оказался, не достал я его тогда до конца.

Справа от Капрала лежали в неловких позах доктор Мюллер и Мари, также тщательно связанные, с закрытыми глазами, но было видно, что их грудные клетки исправно ходят туда-сюда.

Следовательно — живы, слава Богу! Джедди и Маркиза не видно вот только нигде, Марк запропал куда-то.

— Посмотрите-ка, мистер Браун, наш гость очнулся! — Радостно по-английски воскликнул здоровяк Кью и влепил мне тяжёлым ботинком по голове.

Ухо тут же наполнилось невыносимым звоном, из носа потекла тоненькая струйка крови.

— Эй-эй, потише там! — Раздался скрипучий недовольный голос, — Не порти мне рабочую силу!

Потряс головой, дождался, когда звон в ухе пройдёт, посмотрел в сторону говорящего.