«Что было перед этим? — соображал он. — Хлопнула форточка. А по том? А потом „хлебзавод“ появился, а все остальное исчезло. Так. Кто открыл форточку? Хлебзавод? Нет. Он же кирпичный. Ага, — додумался Катуз, — ветер! Но слова сами по себе не летают. Хоть и синие. Они как правило на чем-то этим занимаются».

Это привело мысли сыщика в тупик. Тогда Картуз попробовал зайти с другой стороны.

«Отчего шум? От голода? Исключено. Овсянка с молоком бы пресекла. Может, ревматизм? Кости скрипят? Тоже нет. Этого оздоровидельный комплекс китайских приседаний не допустит».

Опять тупик. Такое с Картузом было впервые. Вторые мысли пришли к первым и принялись топтаться у той же стены.

Тогда Картуз рискнул и принялся думать эти две мысли сразу. Шум в ушах усилился, буквы стали неимоверно большими, и уже синели с человеческий рост каждая. Откуда-то посыпались крошки. Запахло хлебом. Но это не могло оторвать упрямого сыщика от поиска решения непростой задачи.

«Шум плюс буквы, плюс крошки, плюс запах хлеба, это…!» — его мысли совершили рывок, и в мозгу все перечисленные предметы гармонично слились в образ хлебного магазина.

«Фу-у!» — вздохнул Картуз и снял с головы пакет.

Обычный пакет из-под хлеба сорта «крестьянский», который Иван Иванович очень уважал, потому что сам был из крестьянской семьи.

На всякий случай Картуз осмотрел упаковку через свое увеличительное стекло, но ничего подозрительного не нашел.

Его смущало одно, почему она летает по форточкам, а не лежит спокойненько в урне, как поступают сознательные пакеты?

Картуз решил это дело исправить самостоятельно. Он прошел на кухню, и твердой рукой опустил преступника в ведро. Тот повторных попыток к бегству не предпринимал.

Картуз вернулся к своему произведению, приобретшему оттенок романа. Иван Иванович пробежал глазами последние строчки и ужаснулся. Неужели это он написал? Так и в Дюма-отца превратиться недолго. Но покоя не давал пакет. Отчего? Почему? Хорошо он на голову инспектора наделся, а кабы в дымоход к кому угодил? Это уже подрывом противопожарной безопасности пахнет.

Дела звали инспектора в бой. Тут уж не до романов. Картуз решительно одел фуражку и набрал номер Ведеркина.

— Лейтенант, — приказал он, — давайте ко мне. Новое дело.

Ведеркин обрадовался, потер от нетерпения ладоши (это было слышно).

— Дело о пакете, — кратко сказал Картуз и повесил трубку на рычаг.

Когда Картуз прошел в коридор, там уже стоял Ведеркин. Одна его нога погружалась в желтую пластиковую сумку, а с погона свисал полосатый пакетик с приветливой надписью: «Спасибо за покупку!».

Лейтенант отдал честь и страшным шепотом просипел:

— По-моему, на нас напали! — он сделал круглые глаза.

— Кто? — удивился Картуз.

— Враги! — лаконично ответил лейтенант и добавил, — друзья бы такого не сделали.

Инспектор помог Ведеркину очистится от пластиковых изделий.

— А почему вы так думаете? — вкрадчиво спросил он.

— Они везде! — сделал еще более страшное лицо Ведеркин. — Они все останавливают, ломают. На всех бросаются.

— Кто, враги? — ужаснулся Картуз.

— Пакеты! — объяснил лейтенант, — Пакеты таятся за каждым углом. Вы знаете, лейтенант опустил голос до шепота, — я уже на улицу выходить боюсь!

— Ну, — похлопал его по плечу Иван Иванович, — будет, будет. Выйдем вместе.

— С вами, — принял отчаянное выражение лейтенант, — мне ничего не страшно!

— Вот и ладно, — улыбнулся Картуз и открыл дверь.