Как это ни печально.

В пятницу вечером папочка Джеймс сообщил Кэт, что покупательная способность снова поднялась и население ринулось в магазины покупать кока-колу.

– Значит, у тебя появилась работа? – обрадовалась девочка.

– Да, – просиял мистер Харви. – Очень много работы. Я, пожалуй, прямо сейчас отправлюсь разгружать ящики.

– Разве кока-колу развозят ночью? – Кэт удивленно вскинула брови.

– Еще бы! Сейчас, когда у людей появились денежки, они готовы пить коку с утра до ночи. Да они без нее просто жить не могут... Ты чувствуешь, доча, какой нужный людям напиток разгружает твой папочка?

– Я очень горжусь тобой, – искренне ответила Кэт. – Но... Мне не очень нравится, что ты будешь где-то шататься ночь напролет.

– Я буду работать, а не шататься! – вскинув голову, ответил мистер Харви.

Кэт стало стыдно, что она обидела папочку. Чтобы загладить чувство вины, она отправилась на кухню и запекла несколько любимых папиных бутербродов с луком и острым соусом.

– Чтобы не ходил голодный, – сказала она, укладывая бутерброды в пакет. Кэт слышала, как мама всегда говорила эти слова, собирая мистера Харви на работу.

В девять тридцать будильник пронзительно запищал, напоминая, что Кэт пора укладываться в постель. Папочка Джеймс накинул куртку и, поцеловав дочку, сказал:

– Будь умницей. Ложись спать и никому не открывай. Ключи я взял.

Он побренчал жидкой связкой ключей, сунул под мышку сверток с бутербродами и открыл дверь.

– Пока, доча. Я вернусь часиков в семь.

– Пока, пап.

Дверь хлопнула. Кэт осталась одна.

Она нисколько не боялась вампиров и привидений. Даже маньяки, которые бродят по ночному Нью-Йорку с шприцами, наполненными фенолфталеином и колют кого ни попадя – даже они не вызывали у девочки особого трепета.

Кэт прекрасно знала, что все привидения и вампиры работают в Голливуде, а это – добрых две тысячи миль отсюда. К тому же работы у них невпроворот. Все вампы и призраки-по рукам и ногам связаны контрактами и долгосрочными кредитами. Вряд ли они потащатся в Нью-Йорк только ради того, чтобы поулюлюкать под окном маленькой девочки.

Что же касается дяденек со шприцами и удавками, то в прошлую среду Барбара Фрикссен, школьная подружка Кэт, показала ей, где у маньяков самое больное место. Они в тот же день отработали удары на Питере Мобле из параллельного класса, так что Кэт чувствовала себя вполне уверенно.

Разумеется, она не собиралась сразу ложиться в постель.

Кэт включила телевизор, принесла с кухни пакет с пшеничными хлопьями и прикипела к экрану. Она вдумчиво просмотрела несколько взрослых передач, которые ей не разрешал смотреть папочка Джеймс, и пришла к выводу, что ничего скучнее в своей жизни она не видела.

После этого Кэт со спокойной совестью переключилась на музыкальный канал и запаслась на кухне новой пачкой хлопьев. Она не знала, как все сложится на следующую ночь или, скажем, через месяц, но пока что ей вполне нравилось быть предоставленной самой себе. Кэт сразу почувствовала себя взрослее, самостоятельнее... Она почувствовала также, что каким-то неведомым образом приобщается к веселой компании парней из «Take That», которые паясничали на телеэкране, не забывая время от времени подмигивать ей.

«Ну вот, – мурлыкали они Кэт, – твой папаша наконец ушел из дома. Он добрый малый, но, честно говоря, нам надоело каждый день петь вам обоим. То ли дело – когда ты одна... Тебя зовут Кэт? Прекрасно! Ты – симпатичная девчонка. Потанцуй с нами, если хочешь! Давай – танцуй, не стесняйся!.