— Ничего личного, — присев рядом с ним, произнесла я, прикасаясь к обнаженной груди, потрясённо взирающего на меня тёмного.

И закрыла глаза…

Когда идешь знакомой тропой, идти можно даже не глядя… Я и не смотрела. Ни на того, кто хрипел, теряя свою жизнь, ни на тех из великих орлов, которых успели убить тёмные, и которых сейчас стремительно возрождала я. Мне хватало сумрака зажмуренных глаз и чувства тепла, наполняющего тех, кому я давала второй шанс вдохнуть воздух этого мира.

И тут в сумрак моего восприятия, ворвался огромное переливающееся око.

«Вернулась!» — торжествующе сказал мир.

«Я, собственно, и не уходила», — мысленно ответила ему, вливая отнимаемую у тёмного жизнь в два разрушенных гнезда, возвращая к жизни едва вылупившихся орлят и восстанавливая разбитые при падении яйца… в них тоже была жизнь.

«Но ты сбежала», — не согласился Сатарен.

«Я пыталась спасти того, кто был обречён», — ответила, ни на миг не переставая возвращать жизнь орлам.

«Спасла?» — заинтересовался Мир.

«Хотелось бы верить, что да…»

Тёмный под моей ладонью содрогнулся в агонии и утратил последние капли жизни.

Я открыла глаза и поднялась. Кесарь стоял рядом, незыблемой непоколебимой стеной силы, в небо поднимались оживлённые мной орлы, и опустившись на колени стояли умнейшие из тёмных, которым хватило мозгов, не вступать в бой с тем, кто не ведал поражений в принципе.

В зеленоватом небе вспыхнула руна подчинения. Вспыхнула, рассыпалась на мириады собственных уменьшенных копий, и рухнула на голову каждого из подчинившихся тёмных. Огромные орлы, поднявшись на крыло, встречали потрясённым клекотом своих убитых сородичей, матери понеслись к детям, отцы срывали с себя путы, тайшени, дикие кошки тёмных, стояли, не зная как реагировать на происходящее.

— Время, — напомнила я супругу.

Портал вспыхнул перед нами.

* * *

Наступление тёмных на Эрадарас захлебнулось в их же крови. Я выпила пятерых сильнейших из тэнетрийских магов, возвратив к жизни гигантских орлов, драконов, дриад, песчаных демонов и морских монстров. Кесарь тем временем подчинил всех тёмных, сунувшихся на нашу светлую территорию. Всех! Мы действовали быстро, жёстко и безжалостно. Для жалости поводов не было — слишком живы были воспоминания о том, первом пришествии, и я никогда не забуду останки тех, кто едва родился на свет, но тёмные не пощадили даже младенцев.

Так что, мы были чем-то вроде возмездия.

Справедливого, неотвратимого и непоколебимого возмездия.

К сумеркам эта истина дошла, наконец, до главного арахнида Тэнетра, и в спальне кесаря, где я только прилегла, наконец, уже просто шатаясь от усталости, раздался требовательный звон.

Я перевернулась на спину, раскинув руки и думая о том, что разговора с Арахандаром и его сыновьями я сейчас не выдержу. В смысле сам разговор вполне, а вот божественный отъём сил арахнида, для возрождения тех человеческих городов, что он уничтожил — едва ли. И в то же время — я безумно соскучилась по Адрасу и Мраку.

— Я могу перенести сюда Адраса, — кесарь вышел из ванной комнаты, одетый лишь в полотенце, обёрнутое вокруг бедер.

Внезапно подумала, что в момент исполнения супружеского долга, эпическое ЭТО я так и не увидела… как то не до того было.

— Я бы мог продемонстрировать, но едва ли ты впечатлишься увиденным, нежная моя, а я, увы, с трудом выдержу твоё явно сопутствующее сравнение… м-м-м… органов.

Логично.

Вновь откинувшись на подушку, я была вынуждена признать:

— Безумно устала.