Вот и сейчас, общаясь с прорабом, рэкетир талантливо сыграл заранее придуманную и тщательно отрепетированную роль ближайшего друга банкира. Глуповатый и наивный инженер не мог не поверить опытному артисту, у него не зародилось даже тени сомнения.

– Прошу, пройдите в мой офис, – изобразил он гостеприимство, хотя с большим удовольствием спровадил бы за ворота «доброго дядюшку» вместе с его наглыми шестерками. – Извините, но я ведь не знал, с кем имею дело.

В сопровождении инженера «друг» Басова важно, посмеиваясь про себя, поднялся в вагончик. Водитель остался сидеть в машине. Телохранитель дружески похлопал Деева по плечу, вытряхнул из пачки дорогую сигарету. Вдохновленный только что полученной платой за нанесенные ему оскорбления, охранник охотно закурил.

– И мои извинения тоже прими, дружан. Каюсь, поспешил. Но сам должен понимать, хозяева ценят нас не за базар – за действия.

– Понимаю, – быстро закивал Деев, мечтая об еще одном ударе в солнечное сплетение с соответствующей «платой». – Я – такой же, как и ты… подневольный.

Беседа двух охранников медленно, спотыкаясь и покачиваясь, двинулась по привычной для обоих дорожке…

В прорабской Ханжа внимательно осмотрел развешанные чертежи, завистливо покашлял. Дескать, вот как живут простые российские банкиры! А тут приходится изворачиваться, вертеться юлой, зарабатывая на краюху хлеба, намазанную маргарином.

Присел к столу, жестом приказав Машкину занять место напротив.

– Ничего не скажешь, развернулся Альфред, – пропищал он, небрежно проведя рукой по картинкам. – Не особняк – самый настоящий дворец… Ну, погоди, дружище, – погрозил пальцем приокрытому окну. – Сошлешься на финансоые трудности своего банка – ни в жизнь не поверю… Когда хозяин пообещал наведаться?

Машкин пожал плечами.

– Не говорил… А вы бы заехали в его офис!

– Был, приятель, заезжал. Секретарша сказала: на даче, мол, вот я и наведался. Значит, Альфредик и меня обманул и собственную секретаршу. Стыдно так делать – могут шутника поставить в угол… Впрочем, чего не простишь близкому человеку, – Ханжа помолчал, будто сомневался – стоит ли довериться басовской шестерке. – Недосуг мне гоняться за твоим боссом, дружище, как сейчас выражаются, время – баксы. Поэтому очень прошу оказать мне маленькую услугу… Сделаешь?

Машкин с готовностью закивал. С таким усердием – шею заломило. Достал из ящика стола чистый блокнот, прикрыл его ручкой, вопросительно уставился на хозяйского дружка. Дескать, диктуйте, вообще то, на память не жалуюсь, но все же лучше записать.

– Обязательно сделаю. Можете не сомневаться.

– Вот и ладно, вот и хорошо. Я в долгу не останусь, – Ханжа выразительно потряс над головой пухлым бумажником. Но не открыл его, не отслюнявил желанные банкноты – снова возвратил во внутренний карман пиджака. – Скажешь хозяину: приезжал Ханжа – кликуха у меня такая, не удивляйся – просил передать привет. И еще – если через три дня я не получу своих процентов – Альфред знает каких именно – у него могут случиться серьезные неприятности. Что за неприятности – ему тоже известно.

Последние слова выданы с расстановкой. Писклявый голос неожидано погустел, превратился в предупреждающее ворчание дворового пса, готового укусить. Федор Иванович ощутил дрожь в коленках, зачесалось между лопатками, закружилась голова. Кажется, перед ним еще один человек, ненавидящий хозяина. Удивительно, что Басов еще не утонул в вонючей трясине всеобщей ненависти…

– Ска…жу, – в два приема осилил Машкин короткое слово.