|
И передаст слово Шолохову. Сразу явится и необходимый мост традиции — от Ясной до Вешенской. А там уж само пойдет. А вот в июле, когда вы наметили подняться по Ангаре, я бы напросился с вами. И на реку наглядеться последний раз, на Усть-Уду, на твою Аталанку. Гена, правда, зовет и на «Встречи», и туда, но для этого надо побольше здоровья, чем у меня осталось. Вдруг все внутри стало «прихрамывать», и приступы случаются в самых неподходящих местах — то в церкви, то в поезде. И я уж боюсь далеких дорог, хотя вот опять зовут в Мурманск на церковно-светские чтения и уже закидывают удочку на Алтай про шукшинские встречи.
Почему-то молодыми мы были никому не нужны, а сейчас понадобились — когда уж ни ума, ни полета. В. Курбатов — В. Распутину 18 мая 2008 г. Псков Не знаю пока, куда и писать. Говорят, нездоровье Светланы удерживает тебя в Москве. Дай Бог, чтобы у нее все оказалось благополучно во всех случаях в Москве ли, в Иркутске. Теперь все чаще наши дела будут отодвигаться перед жизнью, перед ее скрытой от мира простой сутью. Я пишу после недели больницы и тоскливого обследования, нашедшего во мне то и это, но в основном еще способного бегать по человеческим поручениям. И как тут скоро выпадаешь из мира и как мелеют на глазах вчера такие существенные для тебя и «общества» заботы. Там-то скоро и обнаруживается, что главное «общество» — те, кто возле тебя, с кем прожита жизнь. Вдруг даже оказывается, что если ты что и сделал в той «верхней» жизни, то часто именно благодаря им — там, в «машинном отделении», которое заботилось, чтобы твой корабль шел себе и казался уверенным и неуклонным. И вот когда «машинное отделение» дает сбой, то всё сразу и наверху становится не очень значительным. Господи, пусть у Светланы будет все хорошо! А с писательскими встречами, я уверен, все будет очень хорошо. Я знаю, как «держит аудиторию» Костров, как неисчерпаем Золотусский, а уж чего говорить о Володе Толстом. А Алеша Варламов загородится своими ЖЗЛовскими героями. Разве в поездках по районам народ, конечно, в первую голову будет ждать тебя, чтобы обнять и поблагодарить. Они ведь лучше знают, за что говорят тебе спасибо, чем мы здесь. Я это как-то особенно понял, прочитав болезненные слова Г. Потанина о сепаратизме в омском номере елфимовского альманаха. Ты для них еще слово сибирское, которое говорит «России», что она такое — матушка-Сибирь, какое она значение имеет в «ядре» русского государства. Ты для них прикрепляешь Сибирь к России во всю ее даль. Они про это могут не думать и даже и мне скажут, что это я про них придумал, а только теперь, поездив по Сибири, я вижу, что так и есть. Словно где-то на донышке жила обида, что слово сибирское не стало в размах ее воли и дали. А вот теперь с тобой, да с Астафьевым, да с Шукшиным — вот оно! Обидь-ка кто теперь Сибирь далью да «неучастием в ядре государства», которое томило Потанина. Теперь вы это ядро-то и есть. И это уж мы в беготне своей — окраина. В. Курбатов — В. Распутину 6 июля 2008 г. Псков Как, оказывается, скоро распадается жизнь, когда, привыкнув к беготне, вдруг принуждаешься к домоседству. Два месяца подряд дома, а уж кажется, тысячелетие, и уже отлично понимаешь библейскую фразу о долгожителях книги, что они умерли, «исполненные днями» под завязку. Снова книги пустеют на глазах, и опять Гёте кажутся бездарными, как Шекспиры, а все новости — заевшей пластинкой, где не переставляются даже фамилии, а просто крутится одна и та же лента: этим дуракам зрителям все равно. Не сдвинул с места даже Саввин приезд. Впрочем, мы и виделись только полдня, а для моих «аккумуляторов» уже нужна более длительная зарядка. Только и утешения, что опять кошу по дворам (как Савва говорит, «косит под Толстого в прямом и переносном смысле»): старухи еще не обзавелись, как толстые хозяева, газонокосилками и вот стучатся: «Мужчина, вы тут косили…» А еще в прошлом году был «молодой человек». |
