Глава 4

Встреча права и силы

15 декабря 1648 – 6 января 1649

I

В замке Херст король свободно разговаривал со своими тюремщиками, так как ему больше нечего было терять и незачем соблюдать осторожность. Он был спокоен, даже весел. Горькое смирение, которое, по-видимому, доминировало в его настроении в последние дни пребывания в Ньюпорте, уступило место удивительному оптимизму. Карл напомнил этим надзирателям, что не существует такого закона, по которому можно судить короля. Если армия серьезно угрожает его жизни, то, несомненно, ей будут противодействовать магнаты в Сити; могут вмешаться иностранные государи, и, по всей вероятности, состоится вторжение роялистов из Ирландии. Все это звучало правдоподобно, и Карл, наверное, сам верил в это. Было трудно, почти невозможно для человека, который всю жизнь был убежден, что действует по Божественному поручению, принять мысль, что его могут судить и приговорить люди, над которыми его поставил Господь. Он был все еще уверен, что большинство его подданных желают снова увидеть его на троне и что армия сказала гораздо больше, чем подразумевала в своей Ремонстрации. Он также какое-то время, по-видимому, верил, что угроза суда была для того, чтобы попугать его и заставить отказаться от божественно дарованных прав на корону.

В Лондоне среди запрещенных листовок, продаваемых на улицах, появилась декларация, якобы написанная его рукой. На ней не было обозначено имя типографа из страха перед преследованиями. Король, возможно, поручил составить такое послание одному из своих преданных придворных, кто находился с ним в последнюю ночь его пребывания в Ньюпорте, – Ричмонду или Линдси. Или он мог тайно отправить его из замка Херста, когда, по крайней мере, однажды он сумел отослать сообщение своему преданному слуге за его стенами. Также возможно, текст декларации был написан журналистом, работавшим на роялистов. В декларации – был ее автором король или нет – с достоинством выражалась его точка зрения – убежденность, что на нем нет никакой вины, и его покорность Божьей воле: «Нет ничего, что может более препятствовать долгожданному миру для этого народа, чем незаконные действия, которые допускают, что слуги могут стать хозяевами и стремиться к демократии… Я снова заявляю всем любящим меня подданным (и один Господь знает, уж не в последний ли раз), что я честно добивался мира и что мои мысли были искренними и чистыми, без всяких дурных целей, и не осталось ничего такого не сделанного мной, что моя совесть позволила бы мне сделать…»

Полковник Харрисон, выполнявший приказ перевезти Карла в Виндзор (как предварительный шаг перед судом над ним), прибыл в замок Херст 7 декабря после наступления темноты. Он отдал необходимые распоряжения коменданту замка по перемещению оттуда короля и уехал на следующий день, чтобы проконтролировать меры безопасности по пути его следования. Карл не видел его, и с ним никто не советовался, но он выразил свое удовлетворение, узнав, что ему предстоит переехать в Виндзор.

Спустя три дня король тронулся в путь, находясь всю дорогу под бдительной охраной. В первый день он обедал недалеко от Редбриджа в доме леди Ноллис. В Винчестере, где провел ночь, его принимали мэр и члены Городского совета со всеми церемониями, будто это был праздничный выезд короля во времена, когда он был у власти. Ему была вручена булава как символ власти, и он с эскортом въехал в город, где собрались многие мелкопоместные дворяне в своих лучших нарядах, чтобы поцеловать ему руку. После отъезда короля комендант упрекнул мэра, что тот все так организовал, и мэр передал парламенту свои извинения, но, похоже, со стороны тех, кто отвечал за короля, не было попыток вовремя вмешаться в происходящее.