Но это смелое решение – уничтожить короля – затмевало более важные, но менее страшные требования предыдущей войны. Лидер левеллеров Джон Лилберн, который не участвовал в летних сражениях, осознал это и сразу же понял, как его старые враги, гранды, могут обратить это себе на пользу, сосредоточив все действия и внимание на уничтожении короля, а впоследствии отказавшись удовлетворять любые другие требования реформ.

Лилберн впервые привлек к себе всеобщее внимание как молодой человек, по возрасту чуть старше мальчика, когда получил жестокий приговор от королевского правительства за распространение брошюры против епископов. Подвергшись бичеванию на улицах и будучи привязанным к позорному столбу в Вестминстере, он довольно красноречиво обратился к толпе и демонстративно раздавал экземпляры оскорбительной брошюры даже во время наказания. Это был стройный, лихорадочный, привлекательный молодой человек, обладавший быстрым умом и неугасимым духом.

Когда был созван Долгий парламент, Кромвель взялся за его дело и добился его освобождения. Позже, когда разразилась гражданская война, Лилберн отличился как солдат и дорос до звания подполковника. В 1645 г. он ушел в отставку по соображениям совести, не желая давать присягу, навязанную офицерам Армии нового образца. Начиная с того момента его недоверие к Кромвелю стало расти. Теперь Лилберн в памфлете и ходатайстве выступал за общественные реформы: реорганизацию правосудия, расширение избирательного права, более частую смену парламента и отмену торговых привилегий, которые мешали простому человеку. Так как его методы нападения часто были клеветническими и личными, он постоянно и шумно вступал в конфликт с законом. Он никогда не молчал, редко находился вне стен тюрьмы и неуклонно приобретал все большие популярность и влияние в войсках и среди мелких лондонских торговцев, чьи интересы отстаивал. Самому ему не нравилось слово «левеллер», потому что ни он, ни его последователи верили не в «уравнивание», а в общество, которое откроет возможности, будет справедливым к маленькому человеку и предоставит ему лестницу, чтобы подняться повыше в этом мире. Кромвель, ставший когда-то его благодетелем, теперь был осуждаем как «гранд», «шелковый Индепендент», предатель дела, за которое велась война. Лилберн в равной степени не доверял как офицерам, которые были людьми, обладавшими положением в обществе и собственностью, как сам Кромвель, Айртон, Ладлоу, Уолли, так и людям, которые, подобно Харрисону, Джону Оки, Прайду и другим, сделали карьеру благодаря своим заслугам. Те, кто не был грандами по рождению, стали ими ради выгоды и были «креатурами» Кромвеля.

Когда летом 1648 г. война разразилась снова, парламент освободил Лилберна из тюрьмы не из какой-то любви к нему или симпатии к его идеям, а для того, чтобы он противодействовал Кромвелю и тем самым подрывал единство армии.

Они неправильно оценили характер Лилберна. А он был безоговорочно сосредоточен на самом себе. Все, что писал, было основано на его личном опыте и проиллюстрировано ссылками на собственные достижения и страдания, а также на несправедливые махинации его врагов. Но при этом лично для себя ему много не надо было; он не желал мести. Лилберн хотел свободы для таких людей, как он сам, законодательной реформы и ограничения привилегий. Молодой человек знал, что если он вызовет разногласия в армии и подорвет авторитет Кромвеля, то просто укрепит власть парламента, который, по его словам, не отстаивал «ничего, заслуживающего похвалы или симпатии… в отношении свобод и вольностей народа».

Сразу же после своего освобождения он написал Кромвелю: «Я не отступлю ни от своих изначальных принципов, которым посвятил жизнь, ни от вас, если вы тот, кем должны быть, и тот, как о вас сейчас говорят».