Из Винчестера путь короля пролегал по открытой холмистой местности, где раньше происходили интенсивные бои в поворотный момент войны. Он проезжал мимо длинной деревни Алресфорд, которая была полностью сожжена в ходе сражения в марте 1644 г., – это было первое серьезное поражение, которое потерпели его войска. За Алрес-фордом началась более населенная холмистая местность. Эскорт остановился пообедать в Элтоне, где за пять лет уже поросли травой следы заставы на церковном дворе – место героической обороны отряда роялистов, противостоявшего превосходившим силам противника.

Вдоль дороги собирались группы мужчин и женщин, чтобы посмотреть, как король будет проезжать мимо, некоторые из них издавали приветственные возгласы, кто-то кричал: «Боже, храни ваше величество!» Между Элтоном и Фарнемом Карл увидел хорошо вооруженный конный отряд, стоящий у дороги. Его командиром был привлекательный мужчина, красиво одетый в бархатную шляпу и новое пальто из буйволовой кожи, «перехваченное на талии малиновым шелковым шарфом с густой бахромой». Сделав знак своему слуге Герберту, король спросил, кто это может быть, и узнал, что это полковник Харрисон, фанатик, который, как он думал, хотел убить его и который первым дал ему прозвище-обвинение «кровавый».

В тот вечер, когда король разместился в Фарнеме, он поговорил с Харрисоном. Карл был любезен и льстив, сказал, что он неплохой физиогномист и видит, что Харрисон храбрец. Он слышал, что его собеседник участвовал в заговоре с целью его убийства, но не верит этому сейчас, когда встретился с ним. Красавец Харрисон («изящный и позолоченный», по выражению Джона Лилберна) вежливо ответил: что касается заговоров и убийств, то он «ненавидит такие низкие, темные делишки». Король может успокоиться: то, что ему предстоит, «будет открыто глазам всего мира».

В Фарнем, как и в Винчестер, мелкопоместное дворянство и сельские жители приходили толпами, чтобы увидеть короля, а некоторые приносили больных детей, чтобы он излечил их своим королевским прикосновением. Харрисон, по-видимому, не делал никаких попыток остановить их. Количество и выучка его подчиненных были достаточной гарантией. На следующий день они выехали в Бэгшот. Дорога была топкая, более подходящая для лошадей, чем для карет. Карета из Уэст-Кантри с дюжиной пассажиров перевернулась на Бэгшот-Хит всего неделей раньше; смертельное ранение получил один из путешественников, торговец из Эксетера. Роялисты распустили слух, что как раз перед этим несчастным случаем тот говорил своим попутчикам, что повешение будет слишком милостивым наказанием для короля. За это святотатство Бог в одно мгновение поразил его насмерть.

В Бэгшоте король пообедал с лордом и леди Ньюбург – деятельными молодыми людьми и известными роялистами. Карл сам предложил их, и Харрисон, очевидно, согласился, потому что не было никого другого подходящего. Он доверял своей бдительности и бдительности своих солдат, которая позволила бы ему сорвать любой план побега, осуществить который могли попытаться либо Ньюбург, либо, что более вероятно, его жена. Десять лет назад она была леди Кэтрин Ховард – своевольная девица и одна из вызывающих восхищение красавиц двора, которая сбежала с двоюродным братом короля лордом д’Обиньи. После его гибели в битве при Эджхилле она играла заметную роль в знаменитом заговоре 1643 г. с целью захвата Лондона и переносила депеши, спрятанные у себя на груди, через вражеские боевые порядки.

Ньюбурги приняли короля с максимальным радушием, которое их дом и время года могли предоставить. С полковником Харрисоном и его людьми они были осторожны и корректны, хотя с возмущением заметили, что он поставил охрану у каждой двери. Во время обеда из конюшни сообщили, что королевский конь хромает. Лорд Ньюбург немедленно вызвался предоставить ему свежего коня. Он страстно любил скачки, и его кони славились.