Посещаемость на первом заседании была неважной. На перекличке отозвались лишь 53 комиссара. Первым среди них был лорд Томас Ферфакс. Обсуждались только предварительные мероприятия, отданы распоряжения, чтобы суд над королем освещался для публики, назначены судейские чиновники, секретарями суда стали фанатик Джон Фелпс, который сменил на посту секретаря палаты общин Генри Элсинджа, и некий господин Гривз, избраны юристы для формулировки обвинения – Джон Кук, Джон Аски, Энтони Стил и Исаак Дорислаус. Это была не очень впечатляющая группа. Стил был недавно назначен парламентом генеральным прокурором. Он привлек к себе внимание жестоким судебным преследованием капитана Берли – отважного, хотя и введенного в заблуждение роялиста, который попытался в одиночку устроить восстание на острове Уайт и был за это повешен. Исаак Дорислаус – выдающийся голландский ученый – когда-то был профессором античной истории в Кембридже, где его заставили замолчать и не выражать свое мнение, которое сочли подрывающим монархию; с начала войны он стал делиться своим великолепным умом и глубокими классическими и юридическими знаниями с врагами короля. О Джоне Аски вообще ничего не известно, он присутствовал на всех совещаниях, но на протяжении всего судебного процесса хранил молчание. Самым энергичным из этих четверых был Джон Кук. Получив хорошее образование, он был барристером в Грейс-Инне, а в свои юношеские годы путешествовал по протестантским центрам Франции и Швейцарии и какое-то время жил в Женеве. Позднее поехал в Ирландию, где, по-видимому, вступил в конфликт со Страффордом то ли из-за своих убеждений, то ли, как утверждали роялисты, из-за своей порочности. Человек неистовых, а иногда эксцентричных, убеждений, он соединял в себе горячую религиозную веру с ярым республиканством и исключительным интересом к морали и общественным реформам. Он опубликовал книгу Unum Necessarium, в которой доказывал, что ограничение продажи алкогольных напитков вместе с бесплатными медицинскими и юридическими услугами для бедных являются необходимой основой реформированного христианского государства.

На следующее утро, 9 января, парламентский пристав Эдвард Денби въехал в Вестминстер-Холл в сопровождении шестерых трубачей и двух конных отрядов, где он официально провозгласил, что король Англии Карл Стюарт должен предстать перед судом, и для этой цели Суд правосудия начнет свою работу с 10 января в Расписной палате. Он повторил свое объявление в сопровождении трубачей и свиты в Чипсайде и на Старой бирже. На улицах собрались толпы людей, чтобы послушать, но никто не прерывал глашатая и никто не выражал протестов, что было неудивительно ввиду вооруженной охраны, окружавшей пристава Денби.

Уполномоченные судьи собрались во второй раз в среду 10 января. Ферфакса уже не было. И хотя он пришел на первое заседание, но не принимал в нем участия и не подписал приказ, изданный его коллегами-комиссарами, об объявлении суда, что немедленно привлекло к себе внимание и навело на размышления роялистов. Можно допустить, что до того момента он сомневался относительно характера суда, но его последующее поведение вряд ли делает ему честь. Армия, главнокомандующим которой он был, требовала правосудия над королем; самые активные члены суда были военными, находившимися у него в подчинении. Все их действия вплоть до этого времени санкционировались им не формально, как он позднее делал вид, а обдуманно. Он согласился на свое включение в число уполномоченных судей, хотя сэр Генри Вейн отказался, и главные судьи демонстративно удалились. Ферфакс не мог не знать, что его имя возглавляет список, и его готовность присутствовать на первом заседании указывает на что-то большее, нежели пустое любопытство.

Отказывался ли он до того дня верить, что Кромвель, Айртон и грозные полковники, которые составляли их свиту, все делают всерьез? Это кажется единственным объяснением. Как ответственный землевладелец, честно веривший в права и обязанности мелкопоместного дворянства, он не испытывал симпатий к левеллерам и боялся их новшеств.