– Погибшие все воры? – спросил Святой.

– Насколько мне известно – все, – ответил Волына.

– А может быть, их уложили бандиты или еще какие-нибудь отморозки? Они ведь закон не очень привечают.

Волына посмотрел на примолкших приятелей и отрицательно покачал головой:

– Не похоже на это. Чаще всего бандиты работают без хитростей, пером в бок, а труп на обочину, а здесь все непросто. Я бы даже сказал, что с душой подходили – взрывы, снайперы. Люди с богатой фантазией работали. И потом, если бы это случилось с одним, ну пускай с двумя, а тут десять человек и в такой короткий срок… Здесь целенаправленная акция. За всем этим стоит кто-то очень влиятельный.

– Возможно, вы и правы, – опять присел Герасим на свой табурет.

Взгляд невольно скользнул в угол, где стояла икона с образом Спаса Нерукотворного, – в этот раз Спаситель выглядел не в пример хмурым. Герасим осторожно перевел глаза на гостей.

Кажется, никто не обратил внимания на его растерянность.

– Это еще не все. Братва волнуется. Если убирают самых неприкасаемых, тогда есть ли вообще правда на этом свете. Не мне тебе говорить, на попечении общака семьи погибших авторитетов, вдовы ждут денег, а касса заблокирована. Ключики от нее находились только у погибших хранителей. Рухнули многие операции. Да что там говорить, – махнул рукой Волына, – терпим большие убытки.

– Да, несладкую ты мне историю рассказал, – признался монах. – Только что я тебе могу сказать, новых хранителей нужно выбрать на сходняке, а они пускай подберут сообщаковую братву. Не знаю, как это Барин сам, своей волей назначил новых… А затем пусть выяснят, кто это беспредельничает.

Монах поднялся и добавил:

– Молиться мне нужно, господа. Дела духовные важнее, чем дела мирские. – И, чуть наклонив голову, продолжил: – Бог вам в дорогу, а Шаману, – голос монаха ощутимо потеплел, – передайте… Я его не забыл. И буду молиться за него и за грехи наши.

Все трое поднялись почти одновременно.

– Послушай, Святой, – заговорил в спину монаху Волына, – ты хотя бы должен был выслушать нас, а не поворачиваться к нам спиной. – Герасим остановился у самого порога, плечи его слегка ссутулились, как будто вместо слов он получил по спине несколько ударов палкой. – Ты же прошляк!.. Если бы не Шаман, ни за что бы не поехал. Вот тебе малява от всех людей, – положил он на низенький столик небольшой аккуратный конвертик. – Прочитай хоть, ведь люди же с душой писали и о твоих былых заслугах не забыли.

Монах чуть повернулся и, не отводя взгляда от сердитых глаз гостей, спокойно объявил:

– Я прочитаю, когда у меня будет время. А теперь оставьте меня, господа.

– Мы можем подождать только три дня, – веско сказал Волына, – на большее не рассчитывай. Игумен сказал, что здесь у вас есть комната для гостей.

– Да. Идите прямо по коридору, справа третья келья, это ваша. У тебя в сумке что-то звякнуло, – обратился монах к Глухому, – здесь это не принято, – и, не прощаясь, вышел из кельи.

ПРОИГРЫШ В «ТРИ ЗВЕЗДОЧКИ»

– Что ты от меня хочешь? – хмуро поинтересовался Костыль, неприязненно всматриваясь в дружелюбное лицо партнера.

Вся беда заключалась в том, что проигравший автоматически попадал в рабство к удачливому противнику.