15 часов: Группа йоги и досуга для пожилых людей, Бад‑Вимпфен

– Это мы и есть, группа йоги, – сообщил Тойер, быстро взглянув на часы. – Просто мы приехали пораньше.

Матиас с сомнением воззрился на них: в такие моменты просветленные люди утрачивают свою привычную самоуверенность и выглядят особенно жалко.

– Какие же вы пожилые? Вы выглядите еще совсем молодо, особенно вы трое…

– Благодаря йоге, – доброжелательно пояснил Лейдиг. – Это неиссякаемый источник молодости.

Они вошли в вестибюль замка. Их встретили сутолока и гомон, так что регулирование посещений оказалось фикцией. Странно возбужденные люди всех возрастов болтали и хихикали, их голоса множила гулкая акустика. Больше всего шума было от двух громадных, наполненных водой котлов с толстыми, словно колбасы, ручками; теософы смачивали ладони и терли эти ручки, словно некую сокровенную часть тела в интимные минуты. От усердного натирания котлы содрогались в дьявольской пляске и издавали ужасный гул, пронизывающий до мозга костей. Затем один из чанов принялись ублажать немытые дети в майках из батика. Какой‑то ребенок бойко обратился к старшему гаупткомиссару, с трудом сохранявшему самообладание:

– Пока он гудит, ты должен загадать желание.

– Я желаю, чтобы ты прекратил заниматься этой ерундой.

– Послушайте! – зашипел Штерн. Их экстатический провожатый тем временем задержался у инородного в этом месте пивного столика и заполнял серые бумажки, касавшиеся их посещения. – Зачем ломать комедию? Почему бы просто не сказать, кто мы такие?

– Когда мы увидим Кильманн и Людевига, тут же скажем, – твердым голосом ответил Тойер, хотя сильно сомневался в этом. – Тогда мы немедленно скажем.

С напряженным интересом они следили за тем, что творилось в этом сумасшедшем доме.

Матиас заставил их крутить большие деревянные колеса, это вызывало оптический эффект, известный всем еще со школьных лет. В пыльном сводчатом подвале их провожатый стал терзать смычком от контрабаса края одноногих металлических столиков, предварительно посыпав их песком. Раздались пронзительные звуки, а на металлической поверхности возникли геометрические узоры из песка. Парень представил это как чудо, а Тойеру вспомнились фотографии из учебника физики.

– Мы экспериментируем с разными металлами и разным по зернистости песком, крупным и мелким, – ликовал он. Лейдиг, растирая мочку уха, поинтересовался, что они хотят при этом выяснить. Вопрос остался без ответа.

Они снова поднялись наверх. Краем глаза Тойер заметил группу старцев – они яростно жестикулировали, а другой парень возражал им, качая головой. Один старик, с праведным гневом на лице, принял позу лотоса. Гаупткомиссар взглянул на часы: ровно три.

– Вы нам еще не все показали? – испуганно спросил он, прервав на полуслове сбивчивый рассказ Матиаса.

– Не торопитесь, мы обязательно пройдем все этапы! – сухо отрезал тот.

– Нет‑нет, я не тороплюсь, – с отчаянием ответил Тойер. – Я в восторге от увиденного.

При всей своей примитивности он попал в точку и сказал именно то, что требовалось. Гид кивнул.

– Вообще‑то все об этом говорят. Иногда я сижу в нашей «Невидимке» и слушаю разговоры людей, свидетельствующие о том, что наши посетители учатся постигать мир открывшимся у них духовным взором. Знаете, это самое замечательное в нашей работе. Когда пожинаешь плоды своих стараний. – С этими словами он энергично зашагал дальше.

Как и следовало (или не следовало) ожидать, в конце концов бравого футболиста‑любителя и усердного сыщика Вернера Штерна усадили в тибетский храмовый колокол – некое подобие людоедского котла.