– Негодяй, ты пришел совершить еще одно злодеяние!

Лестер разом пресек ее упреки; выступив вперед и сбросив плащ он скорее властным, чем нежным, тоном заявил;

– Вы, сударыня, будете иметь дело со мной, а не с сэром Ричардом Варни.

Вид и поведение графини изменились как по мановению волшебного жезла.

– Дадли! – воскликнула она. – Дадли! Наконец ты пришел!

С быстротой молнии она бросилась к своему супругу, прильнула к нему и, не обращая внимания на присутствие Варни, осыпала его ласками, орошая лицо его слезами; с уст ее слетали прерывистые и бессвязные слова, самые нежные выражения, которым может научить только любовь.

У Лестера, как ему казалось, были причины сердиться на жену за непослушание, едва не погубившее его утром. Но какой гнев устоит перед такими ласками, перед проявлением такой беззаветной привязанности со стороны женщины столь прелестной, что даже беспорядок в одежде, страх, горе и утомление, которые губят красоту других, сделали ее только еще более привлекательной!

Он принимал эти ласки и отвечал на них, однако к нежности его примешивалась грусть, которой она не замечала, пока не прошел первый порыв радости. Затем, вглядевшись в его лицо, она встревоженно спросила, не болен ли он.

– Телом – нет, Эми, – ответил он.

– Значит, и я буду теперь здорова. О Дадли! Я была больна! Очень больна с тех пор, как мы в последний раз виделись. Ужасная наша встреча сегодня утром не в счет! Чего только я не перенесла – болезнь, горе, ужасы… Но ты пришел, и с тобой вернулись радость, здоровье и безопасность!

– Увы, Эми, – ответил Лестер, – ты погубила меня!

– Я, милорд? – спросила Эми, и легкий румянец радости сразу сбежал с ее щек. – Как могла я повредить тому, кого люблю больше себя самой?

– Я не хочу упрекать тебя, Эми, – ответил граф, – но разве ты не нарушила моих приказов, и разве твое присутствие здесь не подвергает опасности нас обоих – и тебя и меня?

– Неужели это правда? Неужели? – горячо воскликнула Эми. – Так я ни минуты больше не останусь здесь! О, если бы ты знал, какие ужасы заставили меня покинуть Камнор! Впрочем, я не стану говорить о себе… Скажу только, что если бы это было возможно, я никогда не вернулась бы туда по доброй воле… Но если так нужно для твоей безопасности…

– Мы найдем тебе, Эми, какое‑либо другое убежище, – сказал граф, – и ты уедешь в один из моих северных замков, на несколько дней… я надеюсь, не дольше… ты будешь выдавать себя за жену Варни.

– Как, милорд Лестер! – изумилась Эми, высвобождаясь из его объятий. – Вы даете своей супруге бесчестный совет признать себя женой другого? И еще выбираете именно этого Варни?

– Сударыня, я знаю, что говорю: Варни – верный и преданный мне слуга, посвященный в мои самые сокровенные тайны. В данный момент я охотнее лишился бы правой руки, чем его услуг. У вас нет причин так презирать его.

– Я могла бы назвать одну, – возразила графиня, – и вижу, как он дрожит от страха, несмотря на всю свою самоуверенность. Но я не стану обвинять того, кто необходим тебе, как правая рука. Может быть, он и предан тебе, но, чтобы сохранить его преданность, не слишком доверяй ему. Что же до меня, то знай: только силой можно заставить меня последовать за ним, а назвать его своим мужем я не соглашусь даже за…

– Но это временный обман, сударыня, – сказал Лестер, раздраженный ее упорством, – обман, необходимый для нашего благополучия, которое висит сейчас на волоске из‑за твоего женского каприза, из‑за желания поскорее занять положение, соответствующее твоему титулу! А между тем я дал тебе этот титул при условии, что в течение некоторого времени наш брак останется тайным.