– Наш друг, – сказал он, – улетучился.

– Как! Что ты хочешь сказать?! – воскликнул Фостер. – Удрал?! Убежал с моими сорока фунтами, которые должен был умножить в тысячу раз! Я за ним отправлю погоню!

– Я укажу тебе более верный путь, – сказал Варни.

– Что? Какой еще путь? – причитал Фостер. – Я отберу свои сорок фунтов… Я был твердо уверен, что они умножатся в тысячу раз… А теперь вернуть бы по крайней мере свою ставку.

– Тогда ступай удавись и подай жалобу на Аласко в адово судилище, потому что он перенес тяжбу туда.

– Как? Что это значит?.. Он умер?

– Да, именно так, – подтвердил Варни, – и уже распух, как положено, и лицом и телом. Он смешивал какие‑то свои сатанинские зелья, и стеклянная маска, которую он всегда надевал, свалилась с его лица, так что ядовитые пары проникли в мозг и сделали свое дело.

– Sancta Maria! note 117 – воскликнул Фостер. – Да сохранит нас господь от зависти и смертного греха! Как вы думаете, успел он совершить превращение? Вы не видели слитков золота в тиглях?

– Нет, я видел только мертвую тушу. Мерзкое зрелище – он распух, словно три дня проторчал на дыбе… Брр… Дай‑ка мне кубок вина.

– Я пойду… посмотрю сам, – сказал Фостер.

Он взял фонарь и бросился к двери, но, дойдя до нее, остановился в нерешительности.

– А вы не пойдете со мной? – спросил он.

– К чему? – возразил тот. – Я насмотрелся и нанюхался достаточно, чтобы испортить себе аппетит. Однако я разбил окно и впустил свежий воздух – там воняло серой и удушливыми парами, словно дьявол побывал у него в гостях.

– А вдруг это дело рук самого нечистого? – проговорил Фостер, все еще не решаясь двинуться с места. – Я слыхал, что над такими людьми он имеет полную власть.

– Ну, если даже туда и наведался сатана, который так терзает твое воображение, то все равно тебе ничто не угрожает. Разве что уж он самый ненасытный из дьяволов и ему мало двух лакомых кусков, которыми он поживился.

– Как это двух кусков? Что вы имеете в виду?

– В свое время узнаешь. Да потом ему предстоит еще одно угощение. Или ты считаешь ее слишком изнеженным блюдом для пасти дьявола? Ей, видно, нужны псалмы, арфы и серафимы.

Энтони Фостер выслушал его и медленно вернулся к столу.

– Боже мой! Сэр Ричард, неужели это должно совершиться?

– Обязательно, Энтони, или не быть тебе владельцем замка, – ответил его неумолимый соучастник.

– Я с самого начала чуял, к чему все клонится! – сказал Фостер. – Но каким образом, сэр Ричард, каким образом? Я ни за что на свете не соглашусь поднять на нее руку.

– Не виню тебя, – заметил Варни. – Я и сам не хотел бы браться за такое дело. Вот уж когда нам не хватает Аласко с его манной, да и дурня Лэмборна тоже.

– Да, кстати, а куда же запропастился Лэмборн? – вспомнил Энтони.

– Не задавай вопросов; придет время, и ты увидишься с ним, если твоя вера истинна. Однако вернемся к нашему делу. Я научу тебя, Тони, как поймать птичку. Твоя западня – ну, этот твой трап, он ведь может держаться, даже если из‑под него убрать опоры?

– Ну, ясное дело, может. Конечно, пока кто‑нибудь не наступит на него, – подтвердил Фостер.

– Ну, а если бы леди вздумала убежать по нему, он бы выдержал ее тяжесть?

– Он не выдержал бы и тяжести мыши, – заверил его Фостер.