12

Париж. Ресторан отеля «Риц»

1 декабря 1977 года

Я расплатилась за обед и направилась к столику пожилого барона, за которым он продолжал непринужденный греи с модной писательницей. Приблизившись, я чисто автоматически отметила, что, несмотря на свои шестьдесят с гаком, Шарль Ру сохранила не только великолепный цвет лица, но и прекрасную фигуру.

– Простите, мадам... – мобилизовав свой достаточно фундаментальный, но порядком подзабытый французский, а также нюансы добропорядочного произношения, я отчаянно грассировала. Наверно, со стороны это выглядело просто вульгарно. Но задача формулировалась четко, а отступать от плана я не могла по двум причинам: во первых, из за не покидавшего меня ни на секунду животного страха перед Лубянкой, о могуществе которой мне только что напомнило мое подсознание, а во вторых – вследствие врожденной исполнительности.

– Извините за назойливость, мадам, но было бы самой большой ошибкой моей жизни упустить такой шанс и не взять у вас интервью...

Писательница уставилась на меня с недоумением, барон – с нескрываемым интересом.

– Судя по произношению, вы... полька?

– Русская.

– Русская? – Гескин довольно бестактно хмыкнул. – Неужели в России известно имя Эдмонды Шарль Ру?

– Не только известно, но и весьма популярно...

– Что вы говорите?! – писательница как то по крестьянски всплеснула руками. – Да вы сядьте, мадам!

– Благодарю... – я присела на краешек мягкого стула. – К сожалению, у меня совсем немного времени, через два часа я должна улетать...

– Как жаль, – писательница улыбнулась. – Я бы, в свою очередь, с огромным удовольствием проинтервьюировала вас. Не так уж часто дамы из России бывают в Париже...

– Да еще знающие о существовании Эдмонды Шарль Ру, – подхватил барон.

Сэр Джеральд, перестаньте смущать молодую даму, в голосе француженки неожиданно прозвучала нотка обиды. – Не дай Бог, она еще подумает, что я абсолютно неизвестна на вашей родине...

Милая Эдмонда, пророкотал англичанин, не сводя с меня тяжелого взгляда, – вы – изумительный прозаик, и высшее проявление справедливости заключается в том, что у вас есть почитатели именно в России. Хотя узнал я об этом только минуту назад.

– Так как насчет интервью? – рискуя выглядеть невежливой, я тем не менее решила перевести разговор в деловое русло.

– Увы, я назначила встречу и, к сожалению, уже опаздываю. Может быть, в следующий раз?..

– Боюсь, это нереально... – я без особого труда изобразила на лице огорчение. – Сейчас я лечу в Буэнос Айрес, а потом...

– Да что вы говорите! – Гескин вновь выпялил на меня свои аристократические зенки. – Так мы летим вместе?

– Ну, не буду в таком случае вам мешать, – писательница изящно поднялась. – Я рада, Джеральд, что благодаря моей популярности в России вы обзавелись столь очаровательной попутчицей. Что касается вашей просьбы, мадам, то вот моя визитная карточка. – Шарль Ру протянула мне сиреневый прямоугольничек мелованного картона: – Ведь обратно вы тоже возвращаетесь через Париж, не так ли?

– Да, мадам.

– Позвоните мне, и мы обязательно что нибудь устроим... – она перевела взгляд на Гескина. – Джеральд, я желаю вам приятного полета и обещаю подумать над вашим предложением.

Барон тяжело вознесся со стула и поцеловал протянутую руку.

Мы молча проводили взглядом стройную фигурку Эдмонды.

– Ах, время, время! – тяжко вздохнул барон.