Донна, вытянув молочно-белую шею, подняла к нему лицо. Глаза без очков казались близорукими и беззащитными, золотисто-рыжая копна волос, густо покрытых лаком, сияла на свету.

— Должно быть, тебе нравятся парни, которые стреляют в людей, парни с пушками. У меня тоже есть пушка. Хочешь, покажу?

— А что, у меня есть выбор? — хихикнула Донна. Потом он услышал ее вздох и увидел, как ее плечи на секунду поникли, когда она сказала: — Что ж, разве я могу сопротивляться, ты намного сильнее меня. — Затем она сняла халат, стянула колготки и бросила на пол. Откинувшись на цветастое покрывало, она подняла на него беззащитные близорукие глаза и добавила: — Думаю, ты можешь делать со мной все, что захочешь, и я никакими силами не смогу тебя остановить. Выключить свет или пусть горит?

Еще днем Кармен сказала мужу:

— Я, вероятно, делала то, что тебя раздражало. Может, раз или два за последние двадцать лет? Но ты ни разу не повысил голос на меня. Я думала об этом и пришла к выводу, что если ты можешь пройти по десятидюймовой балке на огромной высоте, то, стало быть, ты умеешь держать себя в руках. Ты не из тех, кого легко из себя вывести. Но, когда ты стоял на крыльце и орал на полицейских, я увидела совершенно другого человека.

— На крыльце? — хмыкнул Уэйн. — Оно всего лишь в пяти футах над землей. Я мог бы сплясать на нем, если бы захотел. На крыльце я могу делать все, черт побери, что захочу.

Кармен попыталась представить себе, как Уэйн вымещает гнев на этих старых серых досках, топая по ним и горланя во все горло. Он до сих пор не успокоился, и это все еще удивляло ее. Каждые пять минут Уэйн вскакивал с дивана и подходил к окну, наблюдая за патрулированием полицейских.

— Это были городские копы. Осветили весь дом.

Он стоял спиной к Кармен. Ей хотелось, чтобы он сел.

— Ты завтра собираешься на работу?

— Нет, пока не схватят этих преступников.

— Мы могли бы уехать.

— Куда?

— Пожить у мамы, у нее хватит места.

Он резко повернулся к ней.

— Шучу, — улыбнулась Кармен. — Успокойся. Разве ты не понимаешь, когда я шучу?

— За два дня жизни с твоей матушкой я стал бы алкоголиком, — буркнул он. — Может, и одного дня будет достаточно.

— Она тоже тебя очень любит. — Кармен снова стала раскачиваться в кресле-качалке из Кентукки. — Давай включим новости, а?

Уэйн глянул на часы:

— Еще рано.

— Хочешь знать, чего я не понимаю?

— Когда ты шутишь, должно быть смешно. В этом-то вся фишка.

Кармен немного покачалась в кресле, думая о том, что́ собиралась сказать.

— Я много чего не понимаю, но знаешь, что меня беспокоит?

— Что?

— ФБР считает, что за рэкетом стоит мафия. Или им так хочется считать. Я сказала федералу, что Арман Дега из Торонто, и спросила, о какой мафии идет речь, о канадской или нашей, американской?

— Он решил, что с твоей стороны забавно говорить «наша» мафия.

Глядя на него, Кармен выдержала паузу.

— И тем не менее он сказал, что это может быть любая. Что́ им известно наверняка, так это то, что один из преступников работает на мафию и что он разъезжал на машине, зарегистрированной на компанию, которая, как им известно, причастна к организованной преступности. В прошлую пятницу Арман Дега был здесь, и в тот же день влиятельный мафиози из Торонто был застрелен в отеле Детройта вместе с девушкой. Они не знают, кто она, но думают, что это сделал Арман, потому что… В общем, он там был, и это то, чем он занимается.