Ремо ещё сильнее вдавил большой палец правой руки в плечо девушки и почувствовал, как напряглось всё её тело. Её лицо исказилось от боли.

— Ну вот, наш маленький диалог почти завершён, — подытожил Ремо, — мы пришли к революционному консенсусу. Так ведь?

Он отнял руку от её рта. Она кивнула, шумно выдохнув.

— Так, — согласилась она. — Я воздам старику должное уважение. Я отступлю на шаг назад, чтобы позднее сделать два шага вперёд. Однако можно сказать вам в глаза правду?

— Конечно, детка.

— Ты — упрямый осёл, Ремо, — как — там — тебя — зовут!

Она начала застёгивать свой просторный плащ, энергично подёргивая каждую пуговицу. Она, очевидно, запомнила его имя из удостоверения личности. Ремо и Чиун предъявили ей документы на какую-то секунду.

— Может, ещё и империалистический, деспотический, реакционный, фашистский осёл?

— Осёл, просто осёл.

— Отлично, мисс Лиу.

— Меня зовут госпожа Лиу.

— Вы замужем за сыном генерала?

— Я замужем за генералом Лиу и сейчас разыскиваю своего мужа.

Рено во время короткого инструктажа видел небольшую фотографию генерала. Лицо генерала выглядело сурово и хранило следы многих долгих маршей. Ему было шестьдесят два года.

— Но ведь вы пацанка.

— Я не пацанка, чёрт вас возьми. Мне двадцать два года, к тому же меня ведёт революционное сознание человека старше меня в три раза.

— У вас тело подростка.

— Это всё, о чём могут думать разлагающиеся разведчики-западники.

— Ясно, генерал Лиу женился на вас из-за вашей революционной сознательности.

— Да, он женился именно поэтому, но вам такого никогда не понять. — Она с ожесточением застегнула верхнюю пуговицу.

— Хорошо, пора идти. Послушайте, по очевидным причинам я не могу называть вас госпожой Лиу. И вы не можете также разъезжать под этим именем. Уже доказано, что наша система походит на дырявое решето. Как мне называть вас?

— Цветущий Лотос, осёл, — усмехнулась она, в её голосе прозвучал сарказм.

— О'кей, не будьте смешной, — осадил её Ремо, открывая дверь дамского туалета — навстречу недоуменным взглядам прохожих.

— Мэй Соонг, — назвалась она.

Чиун ожидал их, держа руки за спиной. Он сладко улыбался.

— Книга, — потребовала Мэй Соонг.

— Вы так высоко цените свою книгу?

— Это самая большая моя драгоценность.

Улыбка на лице Чиуна достигла наивысших пределов радости, когда он поднял руки, в которых были зажаты обрывки страниц и кусочки пластиковой обложки — всё, что осталось от книги.

— Ложь. Сплошная ложь, — сказал он. — Китайская ложь.

Мэй Соонг была ошеломлена.

— Моя книга, — тихо произнесла она. — Мысли Председателя Мао.

— Зачем ты это сделал, Чиун? Это никуда не годится. Я имею в виду — не было никакого повода так поступать с книгой этой маленькой девчонки.

— Ха-ха-ха, — радостно рассмеялся Чиун и подбросил обрывки в воздух, откуда мысли Мао в виде маленьких клочков опустились через открытую дверь в дамский туалет аэропорта «Дорваль».

Нежные губы Мэй Соонг искривились, а в глазах заблестели слёзы.

А Чиун расхохотался ещё громче.

— Послушайте, Мэй Соонг, я вам куплю такую же красную книжицу. У нас их здесь полным-полно.

— Эту книгу мне подарил мой муж на свадьбу.