– Не сумеют. Я об этом подумал. Специально для нашей операции я купил у приятеля из казино «Хэмптон‑Бич» пару краденых мобильных телефонов. С каждого из них я сделаю только один звонок, а потом выброшу. Если власти решат выпустить Ньюаркское Трио, мы узнаем об этом и по радио. Если нет – тем более.

– Но ведь не убьем же мы его на самом деле, правда? – спросила Кит. Лицо у нее было спокойное, но я видел, что ей нелегко держать себя в руках.

– Черт побери, конечно, убьем! Блекуэлл – военный преступник и оккупант. Нам придется его убить, Кит. Только это будет вовсе не убийство, а справедливая казнь. Он получит то, что давно заслужил, – объяснил Трахнутый.

– Нам объявлена война, – добавил Джерри. – Сначала соглашатели из ИРА покушались на меня в Ревери, потом копы убили Шеймаса. Люди из ФБР следят за нами денно и нощно, но теперь мы нанесем ответный удар. Пусть наши враги на своей шкуре узнают, что такое война!

– Ты сможешь убить его, папа? – снова спросила Кит.

– Пора. У нас мало времени, – вмешался Трахнутый, прежде чем Джерри успел ответить.

Мы выбрались из фургона и спустились к моторной лодке, которую Трахнутый где‑то угнал. Лодка была большая, длинная; такие у нас в Ирландии называются пинками. Хотя пинка была привязана к причалу, забраться в нее оказалось довольно сложно, особенно для Джерри. Изрядно нанервничавшись, мы сели, и Трахнутый, дернув за пусковой шнур, завел мотор.

Справа от нас находилось устье Пискватака, слева – Атлантический океан. Портсмутская гавань была битком набита судами и лодками, и блекуэлловская «Королева Елизавета» была среди них не самой большой. Все же это была внушительных размеров двухмачтовая яхта, вернее, шхуна длиной около шестидесяти пяти футов.

Да, такую штуку на армейское жалованье, пожалуй, не купишь, будь ты трижды генерал. Блекуэлл явно был человеком не бедным.

Трахнутый правил прямо к яхте, но пинка, заметно осевшая под тяжестью Джерри, плохо справлялась с течением. Кит сидела рядом со мной, и я заметил, что она дрожит. Свой «пыльник» она сняла, оставшись в одной тонкой черной водолазке. Я обнял ее за плечи. Кит не возражала, Джеки – спасибо ему – тоже.

Трахнутый протянул мне бинокль.

– Посмотри‑ка, этот парень еще не спит? – сказал он.

Я поднес бинокль к глазам и действительно разглядел в иллюминаторах фигуру человека, который переходил из каюты в каюту.

– Нет.

– Он там один?

– Да. То есть я вижу только одного человека, но не знаю, почему ты так уверен, что больше на яхте никого нет, – сказал я.

– Не умничай, Шон. Я наблюдал за яхтой последние четыре часа. На борту только один человек, – с нажимом произнес Трахнутый.

– Один старик, и к тому же невооруженный, – добавил Джерри.

– Откуда ты знаешь, что он не вооружен? – удивился Джеки.

– Потому что если бы на яхте было оружие, ему бы не разрешили войти в территориальные воды США, – важно объяснил Джерри, а я подумал, что он не учитывает возможность наличия на борту сигнальной ракетницы, багра, топорика для колки льда и прочих подручных средств.

– То, что он не вооружен, вовсе не значит, что он не опасен, – вмешался Трахнутый. – Я не исключаю, что какое‑то оружие у него имеется. Поэтому, если заварится каша, ты, Кит, в свалку не лезь. Твоя задача – выглядеть угрожающе – и только. Ты, Шон, присмотри за девушкой. Мы с Джерри и Джеки сами справимся со стариком.

Пинка тем временем приближалась к яхте. Скоро мы услышали, что на борту играет музыка.

– Эй, это же «Рэдиохед»! – сказала мне Кит.

– Неужто генерал впал в детство? – пробормотал я.

Не знаю, действительно ли Блекуэлл любил «Рэдиохед», однако он довольно непредусмотрительно вывесил с левого борта «Елизаветы» с полдюжины кранцев, чтобы другие лодки могли швартоваться к яхте.