Не знаю, действительно ли Блекуэлл любил «Рэдиохед», однако он довольно непредусмотрительно вывесил с левого борта «Елизаветы» с полдюжины кранцев, чтобы другие лодки могли швартоваться к яхте.

– Наденьте маски, – шепотом распорядился Трахнутый, и мы послушно натянули лыжные маски и перчатки. Было еще светло, и, если бы поблизости проходила другая моторка или рыбачья лодка, на нас обязательно обратили бы внимание.

К несчастью, ни одной лодки поблизости не было.

Трахнутый заглушил мотор, и мы, пройдя по инерции еще футов двадцать, оказались у самого борта яхты.

– Швартуй! – вполголоса приказал Джеки Трахнутый. Вряд ли Джеки понял, что именно тот имел в виду, однако поднял руки и изо всех сил уперся ими в борт яхты, чтобы не дать нам врезаться в него. С кормы свисал веревочный трап, и Джеки хватило присутствия духа, чтобы, перебирая руками по обшивке яхты, подвести пинку непосредственно к нему. Это очень облегчило нашу задачу: благодаря находчивости Джеки нам не нужно было карабкаться через борт. Джерри, например, это было и вовсе не под силу.

– Ты первый, Джеки‑малыш, – шепнул Трахнутый.

Джеки проворно вскарабкался по трапу и, ступив на палубу, тотчас вытащил револьвер. Из кают не доносилось никаких подозрительных звуков. Следующим на яхту поднялся я, за мной – Джерри. Когда он ступил на палубу, яхта ощутимо качнулась, но из кают снова никто не появился.

Последними на палубу поднялись Кит и Трахнутый. Приложив палец к губам, Трахнутый сразу прошел к люку, ведущему в подпалубные помещения, и сдвинул в сторону крышку.

Я спустился в носовую каюту следом за ним. Яхта и впрямь была большая и шикарная, рассчитанная на экипаж из десятка человек. А если судить по установленной в камбузе большой и тяжелой плите, бару и даже небольшой библиотеке, она вряд ли была настоящим гоночным судном и предназначалась скорее для длительных океанских прогулок. Кстати, насчет «Рэдиохед» Кит не ошиблась: одна из композиций группы как раз доносилась из колонок CD‑проигрывателя.

Пока мы осматривались, в дальнем конце каюты бесшумно отворилась дверь. На пороге я увидел молодого парня в купальном халате, который негромко подпевал проигрывателю. Светловолосый, кудрявый, он выглядел лет на двадцать или даже моложе. Красивое лицо, чуть искривленный нос боксера‑любителя из Итон‑колледжа, глубокие темно‑зеленые глаза...

Заметив нас, юноша застыл как вкопанный.

– Какого ч‑че... – проговорил он, слегка заикаясь от ужаса.

– Руки вверх! – шепотом приказал Трахнутый.

Парень задрожал.

– Что вам нужно? – спросил он срывающимся от страха голосом, причем его британский акцент прозвучал еще явственней. – Кто вы?!

Трахнутый поднес к губам палец.

– Подними руки! Вот так... Нам нужен генерал Блекуэлл. Где он? Спит в одной из кают? – шепотом спросил он.

– Вы из ИРА? – тоже шепотом спросил юноша.

– Где он, черт тебя возьми?! – проговорил Трахнутый громче.

– У‑уехал. В Бостон, – ответил парень.

– Что‑о?!

– Его сейчас нет. Он в Бостоне.

– Черт!.. – пробормотал Трахнутый себе под нос и обернулся ко мне. – Ты и ты. – Он показал на Джеки. – Проверьте, вдруг этот субчик врет.

Мы обыскали яхту от носа до кормы, но парень не солгал: он был на судне один. В одной из кают я захватил со стола шариковую ручку и сунул в карман. Джеки не заметил, а я не собирался ему ничего говорить. У меня появился мой собственный план «Б».

– Никого, – доложил Джеки, возвращаясь в носовую каюту.

– Как тебя звать, приятель? – спросил Трахнутый у юноши.

– Питер.

– Питер Блекуэлл? – уточнил Трахнутый. – Ты его сын?

– Да.