– Твое оружие с тобой? – спросил я.

– Нет. Можешь мне не верить, но я говорю правду.

– Встань и выверни карманы халата. Только очень медленно, Трахнутый...

Он поднялся и вывернул карманы.

– Я оставил пистолет в туалете на бачке, – сказал он.

– Сядь.

Трахнутый снова опустился на стул и без напоминаний положил руки на голову.

– О'кей. Где дробовик? – спросил я. – Где лежит та чертова пушка, которая вчера была у Джерри?

– Почему ты думаешь, что я тебе скажу?

– Потому что иначе я тебя убью.

– Двустволка Джерри в моей комнате. Я ее чистил, – сказал он.

– Заряжена?

– Да, кажется.

– Ты должен знать точно. Так она заряжена или нет?

– Нет, – признался он.

– Где патроны?

– Там же, в моей комнате. Лежат на тумбочке.

– Которая из комнат твоя?

– Первая комната налево. Через две комнаты от твоей. А на что тебе понадобился дробовик?

Трахнутого я уже решил убить, но остальные двое были нужны мне живыми. Револьвером двадцать второго калибра Джерри напугать было трудно, а мне хотелось, чтобы он сразу понял: у него нет ни единого шанса. Если я застрелю Трахнутого сейчас, Джерри проснется и вполне может успеть добраться до ружья в спальне приятеля. И тогда он с легкостью вышибет мне мозги. Но если я не буду спешить, если отведу Трахнутого наверх и завладею двустволкой, тогда я убью его на месте, а сам отправлюсь к комнате Джерри. Когда он увидит направленное на него крупнокалиберное ружье, у него не будет выбора. Ему придется сдаться. Бросаться на человека с двустволкой – чистое самоубийство, и Джерри не может этого не понимать.

Когда он сдастся, я отведу его и Кит вниз, найду телефон и...

Кажется, неплохо придумано.

– Сними пояс с халата.

Трахнутый вытащил из петель толстый витой шнур с кистями и протянул мне.

– Повернись, руки за спину, – скомандовал я.

– Я думал, ты хочешь меня убить, – сказал Трахнутый вызывающим тоном.

– Это еще успеется, времени у меня достаточно. А сейчас повернись.

Он улыбнулся, сплюнул.

– Побыстрее.

Трахнутый повернулся и заложил руки за спину.

– О'кей, Трахнутый, – сказал я. – А теперь имей в виду: одно резкое движение, и твои мозги вылетят наружу.

На одном конце пояса от халата я сделал скользящую петлю и, набросив ему на запястье, туго затянул. Выждал несколько мгновений: если Трахнутый собирается что‑то предпринять, то именно сейчас у него осталась последняя возможность сделать это. Но он стоял спокойно и не двигался. Тогда я сделал вторую петлю, надел на другую руку и закрепил узел, так что между запястьями осталось дюйма четыре шнура, за который я собирался держаться на случай, если Трахнутый решит броситься наутек. Покончив с этим, я развернул его лицом к себе.

– Вот так, дружище. Сейчас мы поднимемся наверх и возьмем ружье. Если будешь вести себя хорошо, может быть, я оставлю тебя в живых, – солгал я.

– Я вижу, ты передумал? Вот что бывает с человеком, который слишком тесно общается с федералами. Он превращается в кисель, в тряпку, – сказал Трахнутый с презрением.

– Думай как хочешь. А сейчас – марш наверх... Если попытаешься подать сигнал Джерри, я тебя убью. Понятно?

– Понятно. – Трахнутый кивнул, и по его лицу скользнуло какое‑то странное выражение, значения которого я не понял. Мне, впрочем, показалось, что мой пленник чем‑то озабочен.

– Скажи мне одну вещь, Майкл. Этот парнишка, его ты тоже оставил в коптильне?

А‑а, понятно... Трахнутый беспокоится о своем протеже.