|
— Это оно? — Да, — ответил Рой, — это оно. Мэнни прикоснулся к покрывалу. — Постойте, — сказал Рой. — Мне нужен еще один день. — Лжец! — вскричал Мэнни. — Черт побери, я не верю, что под этой тряпкой у тебя вообще что-то есть! Мэнни сделал два шага. Рой подскочил к нему в три прыжка. В этот момент в павильоне 13 раздался телефонный звонок. Прежде чем я успел пошевелиться, Мэнни схватил трубку. — Ну, что еще? — прокричал он. И изменился в лице. Может, побледнел, а может, нет, только в его лице что-то изменилось. — Это я знаю. — Он перевел дыхание. — Это я тоже знаю. — Он сделал еще один вдох, его лицо начало краснеть. — А об этом я знал еще полчаса назад! Черт побери, да кто говорит? На том конце телефонной линии послышалось какое-то осиное жужжание. Повесили трубку. — Сукин сын! Мэнни швырнул телефон, я подхватил. — Кто-нибудь, наденьте на меня смирительную рубашку, это дурдом какой-то! Так о чем это я? Вы оба! Он указал на нас. — Даю вам два дня, а не три. Либо вы по-хорошему предъявите мне чудовище наяву и при божьем свете, либо… И тут наружная дверь павильона открылась. В ослепительном свете солнца появился коротышка в черном костюме, один из шоферов киностудии. — Ну что еще? — заорал Мэнни. — Мы его пригнали сюда, но мотор заглох. Вот, только что починили. — Так проваливайте отсюда, ради бога! Мэнни бросился к нему с поднятым кулаком, но дверь с грохотом захлопнулась, коротышка исчез, и Мэнни пришлось обрушить весь свой гнев на нас. — К вечеру пятницы все должно быть готово окончательно. Сдайте мне работу, или вы больше никогда работы не получите, ни тот ни другой. — А это, — спокойно спросил Рой, — мы можем оставить себе? Гринтаун, Иллинойс, кабинеты? Теперь, когда вы видели наши результаты, хотите сделать из нас дурачков? Мэнни оглянулся и довольно долго молчал, окидывая взглядом эту необыкновенную, затерянную во времени страну, как ребенок на фабрике фейерверков. — Черт, — вздохнул он, на мгновение забыв о своих проблемах, — приходится признать, что вы действительно это сделали. Он замолк, рассердившись на собственную похвалу, и резко сменил тему. — Ладно, кончайте болтать и хватит рассиживаться! Бах! И он ушел, хлопнув дверью. Стоя посреди нашего доисторического ландшафта, затерянного во времени, мы с Роем смотрели друг на друга. — Все страньше и страньше, — сказал Рой. — Ты и вправду собираешься это сделать? Написать две версии одного сценария? Одну для него, другую для нас? — Ага! Точно. — И как ты собираешься это сделать? — Черт побери, — ответил я, — я занимался этим пятнадцать лет, написал сотню рассказов для палп-журналов, один рассказ в неделю, сто недель подряд, а тут два наброска сценария за два дня? И оба блестящие? Доверься мне. — Ладно, верю-верю. Наступило долгое молчание, затем Рой сказал: — Так что, пойдем посмотрим? — Посмотрим? На что? — На покойника, которого ты встретил. Под дождем. Вчера ночью. Там, на стене. Погоди. Рой подошел к огромной двойной двери павильона. Я последовал за ним. Он открыл дверь. Мы выглянули наружу. Черный, украшенный искусной резьбой катафалк с прозрачными стеклами как раз уезжал прочь по аллее киностудии, мотор с прогоревшим глушителем страшно ревел. |
