Изменить размер шрифта - +
Внутри было теплее.
     И здесь он был так же одинок.
     В здании стояла полутьма, и взгляд Мура привлекла цепочка огней, рамкой окружившая картину у подножия статуи. Это была сцена в яслях. Опираясь о скамью, Мур смотрел на мать и дитя, на ангелов и сочувствующий скот, на отца. Затем испустил нечленораздельный вой, швырнул молоток в нарядные ясли и отвернулся. Цепляясь за стену, он сделал несколько нетвердых шагов и свалился, ругаясь и всхлипывая, и наконец заснул.
     Они нашли его у подножья креста.

***

     Судопроизводство приобрело сверхзвуковую стремительность в сравнении с эпохой его молодости. Экспоненциальный рост демографического давления много лет назад привел повсюду к переполнению всех судебных архивов, после чего юридические процедуры были освобождены от документации до такой степени, чтобы в самый раз хватило на круглосуточное отправление правосудия. Вот почему Мур предстал перед судом в десять вечера, два дня спустя после Рождества.
     Процесс длился менее четверти часа. Мур отказался от слова; зачитали обвинительное заключение; он признал себя виновным, и судья приговорил его к смерти в газовой камере, ни разу не подняв глаза от своих бумаг.
     В оцепенении Мур покинул зал и был отведен в камеру для последней трапезы, на которую не обратил никакого внимания. Он не имел ни малейшего представления о правилах судопроизводства в этом году, выбранном им для проживания. Адвокат Круга с безучастным видом выслушал его историю, сказал что-то о символических наказаниях и дал совет отказаться от выступления и признать себя виновным в человекоубийстве при изложенных обстоятельствах.
     Мур подписал предложенное заявление. Потом адвокат ушел, больше никто с Муром не разговаривал, кроме тюремщиков, до самого процесса, и даже перед отправкой в суд ему было сказано всего несколько слов. И вот теперь получить смертный приговор за то, что признал себя виновным в убийстве убийцы собственной жены, - он не мог представить, что правосудие уже свершилось. Несмотря на это, он сохранял неестественное спокойствие, механически прожевывая принесенную по его заказу еду. Он не боялся смерти.
     Он не мог в это поверить.
     Спустя час за ним пришли. Его доставили в маленькую герметичную камеру с единственной застекленной щелью высоко в металлической двери. Мур сел на скамейку, и стражники в серой униформе захлопнули за ним дверь.
     Через неопределенное время он услышал треск лопающихся ампул и почувствовал запах газа. Запах усиливался.
     Вскоре он уже кашлял и хрипел, задыхался и кричал, он представлял ее лежащей в холодном бункере, ироничная мелодия юнгеровской песенки крутилась в его голове:

     Был я в Сент-Джеймсской больни-и-це,
     С милою ездил прости-ить-ся.
     На белом столе лежала она -
     Чиста, далека, холодна...

     Неужели Юнгер уже тогда сознательно запланировал ее убить? Или что-то пряталось в его подсознании? И он чувствовал, как это вырывалось наружу, поэтому и просил Мура остаться с ним, чтобы предотвратить произошедшее?
     Никогда уже не узнать, решил он, когда боль из легких просочилась в голову и затопила мозг.

***

     Очнувшись в чистой постели с чувством невыносимой слабости, он услышал в наушниках обращавшийся к Элвину Муру голос: "...И пусть это послужит вам уроком".
     Мур сорвал наушники жестом, в котором должна была выразиться его решительность, но мускулы повиновались очень плохо.
Быстрый переход