|
Мур заставил себя совершить еще одно, последнее путешествие. Он прошел по их старой дорожке к молу. Камни леденили руки, поэтому он перебрался на пляж по лестнице. Он стоял на проржавевшем ободе мировой чаши, отражающей звезды. Смотрел на черные горбы камней, на которых они с Леотой вели непринужденную беседу несколько дней/месяцев назад. Сперва он говорил о своих машинах, до того как разговор перешел на более личные темы. Тогда он верил, все еще верил в неизбежное слияние с ними его духа, превращающее их в большие и лучшие вместилища для жизни. А сейчас он боялся, подобно Юнгеру, что к тому времени может утратиться нечто иное, и прекрасные новые сосуды будут заполнены лишь частично, чего-то важного не хватит в них. Он надеялся, что Юнгер не прав; он чувствовал, что взлеты и падения Времени могли бы в некоем грядущем равноденствии возродить все дремлющие истины глубин души, какие он сейчас ощущал в себе, - и тогда найдется слух, чтобы оценить флейту Пана, и ноги, чтобы станцевать под нее. Он старался в это поверить. Он надеялся, что так оно и будет. Упала звезда, и Мур поглядел на часы. Было поздно. Он устало направился к молу и вновь перебрался через него. *** В Клинике Спящих он встретил Джеймсона, уже зевающего от подготовительной инъекции. Джеймсон был высокий и тощий, с волосами херувима и глазами его антипода. - Мур, - заулыбался он, глядя, как тот снимает пиджак и засучивает рукав. - Вы проводите ваш медовый месяц в холодильнике? Гипошприц чавкнул в торопливой руке медика, и инъекция вошла в руку Мура. - Именно так, - процедил он, взглядом осаживая пьяноватого Джеймсона. А что? - Неподходящее местечко, - объяснил тот, продолжая ухмыляться. - Если бы я женился на Леоте, вы бы меня в холодильник не загнали! Разве что... Мур сделал шаг вперед, из горла вырвалось рычание. Джеймсон отскочил с удивленным взглядом. - Это шутка! - сказал он. - Я только... Мур почувствовал боль в уколотой руке, когда мускулистый медик молча стиснул его локоть и оттащил назад. - Да, - сказал Мур. - Спокойной ночи. Спите крепко, просыпайтесь бодрыми и свежими. Он повернулся к двери, и врач отпустил его руку. Раскатав рукав, он забрал пиджак и вышел. - Ты совсем свихнулся, - объявил Джеймсон ему вслед. У Мура оставалось еще полчаса до укладывания в бункер. Сразу идти туда ему не хотелось. Он планировал подождать в клинике, пока лекарство начнет действовать, но присутствие Джеймсона изменило планы. Пройдя широкими коридорами Дома Спящих, он поднялся на лифте к бункерам, широким шагом спустился к своей двери. Поколебавшись, он прошел мимо. Ему предстояло провести здесь три с половиной месяца; не хотелось добавлять к этому сроку еще и следующие полчаса. Мур набил трубку. Захотелось покурить, и постоять в сентиментальном карауле у ледяного ложа богини, его супруги. Он оглянулся, нет ли поблизости медиков. После инъекции рекомендовалось воздерживаться от курения, но до сих пор его это не волновало, как и других постояльцев. Поднимаясь назад, он услышал непонятные глухие удары. Они прекратились, когда он завернул за угол, но вскоре возобновились, стали громче. Звук доносился откуда-то неподалеку. Мгновение спустя вновь наступила тишина. У двери Леоты Мур задержался. Достал ручку и, ухмыляясь с зажатой в зубах трубкой, перечеркнул ее фамилию на табличке. Поверх нее аккуратно написал: "Мур". |
