Его глазки уехали влево, уставились вдаль…

Леха проследил за его взглядом, и сердце тяжело стукнуло, а потом куда‑то пропало.

Внизу в долине, перед холмом, пульсировал желтым светом туманный шар. Но не по центру лощины, как обычно, а почти у склона. А у противоположного склона мерцал еще один туманный шар.

– Прямо сейчас и посмотрим, – почти промурлыкал сатир.

– Приятного просмотра, – сказал Леха.

И рванул к выходу, пока блоки капища не выкинули на луг насильно. Кто их знает, куда швырнет! Еще всадит в один из трупов Пупсика так, что копыта намертво застрянут между щитками бронежилета. И будет, как тогда…

– Крутой, да? – неслось вслед. – Ну‑ну! Я тебя предупредил, рогатый, зря! Только…

Леха пронесся между блоками, и голос сатира как отрезало.

Все разгоняясь, Леха слетел по склону в лощину и помчался дальше – между туманными шарами, к холму.

Кто во втором шаре? Такой же заторможенный по всем параметрам карапуз или пусть и мелкий, но сообразительный?…

Левый шар лопнул, оставив после себя человеческую фигуру. Кто‑то здоровый, два с лишним метра, широченные плечи, огромные щитки бронежилетов, щетка стальных волос…

Пупсик! Хорошо, что затылком. Не сразу заметит.

Леха мчался дальше, к холму, изо всех сил переставляя ноги. Быстрее, быстрее! Начал взбираться на холм и… чуть не рухнул, сбившись с шага. Второе облако лопнуло, выпустив…

Кажется, чего угодно ожидал. От мелкого шибздика со снайперской винтовкой до великана еще крупнее Пупсика, с мортирой на вооружении…

Облако выпустило девушку. Невысокая, худощавая – и совсем без бронежилетов. Вообще почти раздетая: лишь черный топ‑корсет из блестящей кожи, узенькая кожаная же юбочка да туфли на высоченных каблуках. Топ едва скрывал роскошную грудь. А эти длиннющие ноги, сбивающие с дыхания!…

Портили эту красотку только два баллона за спиной, выкрашенные в камуфляжную распятновку. От них змеились шланги. Вперед, через плечо красотки, к ее руке, где сверкал толстый ствол огнемета.

– Вон он! – крикнул Пупсик с другой стороны. Леха рванул дальше, к вершине холма. Сзади загрохотал миниган – и тут же выстрелы стали тише. Вершина холма разделила их, укрывая от выстрелов и грохота.

Миниган остановился. В звенящей тишине снова писклявый голосок Пупсика:

– Обходи его с той стороны!

Из‑за вершины холма с одной стороны забухали тяжелые ботинки, с другой – вжикающе чавкали шпильки, глубоко входя в мягкий чернозем.

Леха развернулся назад. Взглянул на вершину.

За холм‑то спрятался, но что теперь? Теперь‑то их двое…

Идти влево, где должен выйти Пупсик? Или вправо, откуда должна появиться та красотка?…

А красотка ли?

Это же всего лишь аватара! А что там за ней на самом деле, в реале…

– Ну чего ты встала! – донесся злой голос Пупсика. – Иди туда, вокруг холма! Быстрее!

Вон, даже не смогла додуматься, что шпильки на лугу – это не самая лучшая обувь. Тоже какая‑нибудь малолетка…

Леха шагнул – да так и замер, с повисшей в воздухе ногой.

– Не могу… – донеслось из‑за холма справа.

Это был голос не девочки, но женщины: грудной, бархатистый, с едва заметной хрипотцой. Такой, от которого на миг захотелось все бросить, все забыть – и только слушать этот голос, цапающий что‑то глубоко внутри. Почти как дыхание на коже…

Черт бы ее побрал! У десятилетней девчонки такого голоса быть не может. И у пятнадцатилетней… Это голос взрослой женщины, знающей себе цену. Умеющей хитрить, планировать и все просчитывать. Такую на примитивном финте не проведешь.

Старшая сестра? Мать? Тетка?

– Почему?! – пискнул Пупсик.