Пуговица, забрызганная кровью

Известие о новом убийстве в клане Инугами заняло центральное место на страницах вечерних газет того дня и разнеслось по всей стране. Серия кровавых преступлений, связанных с необыкновенным завещанием покойного Сахэя Инугами, перестала быть историей местного масштаба, но привлекла внимание всей страны. Мало того, что факт третьего убийства в клане Инугами (четвертого, если считать Тоёитиро Вакабаяси) сам по себе явился сенсацией, еще больше потрясла читателей чудовищная загадка, заданная этим трупом. И незачем говорить, что разгадал ее Киндаити.

– Ч‑что случилось, инспектор? П‑почему это тело торчит вверх ногами? – Взбежав на наблюдательную площадку на крыше лодочного сарая, Киндаити едва мог говорить от волнения – слишком уж фантастическая, почти фарсовая идея пришла ему в голову, пока он бежал к месту преступления. От нее он почти обезумел.

– Откуда мне знать, господин Киндаити? Я сам в полном недоумении. Зачем понадобилось убийце совать тело Киё вверх ногами в лед? Будь оно все проклято! Мне это страшно не нравится. Меня просто дрожь пробирает. – Инспектор Татибана хмурился, говорил зло и с раздражением взирал на жуткое тело, торчащее изо льда. Его людям приходилось нелегко, они пытались вытащить тело. Задача только представлялась простой, а на деле оказалось, что лед еще не окреп, и всякий, ступавший на него, рисковал провалиться, однако и на лодке добраться до тела тоже было трудно: детективам приходилось прорубать лед и постепенно подводить лодку к телу. Свинцовое небо предвещало снег.

– З‑значит, вы уверены, что это тело Киё, – пробормотал Киндаити, стуча зубами. Не от утреннего холода дрожали его тело и душа, но от странной мысли.

– Да, ошибки нет. Мацуко говорит, что это точно его пижама, а кроме того, его не могут найти.

– А где Мацуко? – Киндаити огляделся, ее тоже не было видно.

– Я же говорил вам, эта женщина – нечто. Она не плакала, не стенала, как ее сестры, даже когда увидела Киё в таком вот виде. Она только сказала: «Это она. Так она завершила свою месть», после чего заперлась в своей комнате. Но может быть, это свидетельствует только о глубоко засевшем в ней чувстве мести.

Киндаити обратил внимание на Тамаё, неподвижно стоящую у края наблюдательной площадки. Прикрывая шею поднятым воротником пальто, она смотрела вниз на ужасное тело. О чем она думает, Киндаити не мог сказать – ее тонкий профиль, как всегда, похожий на сфинкса своей непроницаемостью, оставался бесстрастным.

– Итак, инспектор, кто обнаружил тело?

– Макака – кто же еще? – ожесточенно выпалил Татибана.

– Макака? – Киндаити посмотрел на Тамаё и вздохнул. Слышит она их разговор или не слышит, она по‑прежнему стоит неподвижно, как статуя.

– А какова причина смерти? Не заживо же его поставили вот так, на попа?

– Вытащим тело – узнаем, но у меня есть подозрение, что ему раскроили голову топором.

У Киндаити перехватило дыхание.

– Да. Если убитый – Киё, значит, на этот раз должен быть топор. Но, инспектор, почему же нет крови?

На молочно‑белой поверхности замерзшего озера не было видно ни пятнышка крови.

– Мне это тоже кажется странным. И еще: если убийца действительно воспользовался топором, он должен был бы принести его откуда‑то, потому что в доме ни топора, ни чего‑нибудь подобного нет. После признания Мацуко я велел им избавиться от всего, что хоть как‑то похоже на топор.

К этому времени детективам наконец удалось подвести лодку почти вплотную, двое из них ухватили труп за ноги.