|
– Да и они не уцелели, – сказала она с ожесточением. – Ваши солдаты прошли через болото и растоптали кусты. Брант нахмурился. Он вспомнил, что в болоте теряется ручей, который во время сражения обагрился кровью. Эта мысль отнюдь не усилила его симпатий к прекрасному, но ослепленному злобой существу, шагавшему рядом, и чувство жалости, мелькнувшее в нем на мгновение, быстро угасло. Она была неисправима. Несколько минут они шли молча. – Вы говорили, – начала она наконец более мягким и даже нерешительным голосом, – что были женаты на южанке. Он с трудом подавил раздражение. – Кажется, говорил, – холодно ответил он, сожалея о своей откровенности. – И, конечно, научили ее своему евангелию, евангелию от святого Линкольна… Понимаю! – продолжала она поспешно, точно заметила его раздражение и старалась смягчить его. – Она была женщина, и она любила вас и думала вашими мыслями, смотрела на все только вашими глазами. Да, у нас, женщин, всегда так, все мы, кажется, такие, – добавила она с горечью. – У нее были собственные взгляды, – отрывисто бросил Брант, совладав с собой. Его тон ясно показывал, что разговор на эту тему окончен, и ей оставалось только умолкнуть. Но через минуту она заговорила опять, и в ее голосе зазвучало прежнее презрение. – Пожалуйста, генерал Брант, не трудитесь провожать меня дальше. Разве только вы боитесь, что я могу встретить ваших… ваших солдат. Даю слово, что я их не съем! – Боюсь, мисс Фолкнер, что вам придется еще некоторое время пробыть в моем обществе – и именно из за этих солдат, – серьезно возразил Брант. – Вы, вероятно, не знаете, что дорога, на которой я вас встретил, идет через караульный кордон. Если бы вы были одни, вас бы остановили и подвергли допросу, а так как вы не знаете пароля, то задержали бы и отправили в караульное помещение, а там… – он остановился и пристально поглядел на нее, – там бы вас обыскали. – Вы не посмели бы обыскивать женщину! – воскликнула она в негодовании, но слегка побледнев. – Вы только что сами сказали, что в этой войне нет ни мужчин, ни женщин, – небрежно ответил Брант, продолжая внимательно ее разглядывать. – Так, значит, война? – быстро и многозначительно сказала она, бледнея. В его испытующем взгляде появилось недоумевающее выражение. Но в этот момент за живой изгородью сверкнул штык, раздалась команда: «Стой!», – и на дорогу вышел караульный. Генерал Брант выступил вперед, ответил на приветствие караульного, а затем, когда подошли сержант и еще один солдат, указал на свою прелестную спутницу. – Мисс Фолкнер не знает расположения лагеря, она свернула не по той дороге и нечаянно переходила линию, когда я ее встретил. – Он опять внимательно посмотрел на ее побледневшее лицо, но она не подняла глаз. – Покажите ей кратчайшую дорогу к штабу, – обратился он к сержанту, – и если она еще когда нибудь заблудится, проводите ее опять до дома, не задерживайте ее и не докладывайте. Он приподнял фуражку, сел на коня и уехал, а девушка с гордым и независимым видом пошла по дороге в сопровождении сержанта. Но едва Брант успел отъехать, как ему встретился верховой – это был офицер из его штаба. Необъяснимое чувство подсказало ему, что тот видел всю сцену, и, сам не зная почему, он ощутил досаду. Продолжая путь, Брант проверил несколько постов и кружным путем вернулся в штаб. Выйдя на веранду, он увидел, что в глубине сада мисс Фолкнер разговаривает с кем то через ограду; в бинокль он разглядел стройную фигуру уже знакомой мулатки. Он увидел, что она держала такой же цветок, как тот, который все еще был в руке у мисс Фолкнер. |
