|
Никто не должен увидеть ее или узнать о ней, даже ваш возлюбленный, если вы его встретите! – Мой возлюбленный! – вскричала она возмущенно, и в глазах ее загорелся прежний злой огонек. – Что это значит? У меня нет никакого возлюбленного! Брант взглянул на ее раскрасневшееся лицо. – Я думал, – сказал он спокойно, – что в том лагере есть человек, который вам дорог… что вы ему писали. Это могло бы послужить оправданием… Он остановился, видя, что она опять побледнела и бессильно опустила руки. – Боже милостивый! Так вам и это приходило в голову… Вы решили, что я могу пожертвовать вами ради другого! – Простите, – поспешно сказал Брант, – я был неправ. Преданы ли вы человеку или делу, но вы проявили чисто женскую самоотверженность. А теперь, когда вы хотите искупить свою вину, в вас говорит не женская храбрость. К его удивлению, она вновь покраснела, а в синих глазах ее даже промелькнуло лукавство. – Да, это могло бы послужить оправданием, – пробормотала она, – да, конечно, спасти человека!.. И поспешно добавила: – Я иду! Немедленно. Я готова! – Подождите минуту, – сказал он серьезно. – Этот пропуск и сопровождающий вас солдат должны обеспечить вам безопасность, но война есть война. Вы все таки шпионка! Готовы ли вы к опасности? – Да, – ответила она с гордостью, отбрасывая назад непокорную прядь волос. Но сейчас же спросила, понизив голос: – А вы готовы простить меня? – Всегда и за все что угодно, – сказал он, тронутый ее словами. – И да поможет вам бог! Он слегка пожал ее холодные пальцы. Но она быстро высвободила руку и, покраснев, отвернулась. Он подошел к двери. Два адъютанта с донесениями, которых по его приказу не впускали в комнату, нетерпеливо ожидали его. Конь старшего офицера рыл копытом землю в саду. Офицеры внимательно посмотрели на девушку. – Прикажите проводить мисс Фолкнер с белым флагом до линии противника. Она южанка и гражданское лицо. Они ее примут. Не успел он обменяться несколькими словами с адъютантами, как вернулся старший офицер. Отведя Бранта в сторону, он быстро сказал: – Простите, генерал, но солдаты уверены, что эта атака – результат шпионских сведений, полученных неприятелем. Вы должны знать, что подозревают женщину, которой вы только что дали пропуск. Солдаты возмущены. – Тем больше оснований, майор, удалить ее от возможных последствий их опрометчивости, – ответил Брант ледяным тоном. – И я предлагаю вам лично обеспечить ее безопасность. Нет никаких оснований полагать, что противник получил о нас какие либо сведения. Я думаю, что гораздо важнее следить за выполнением моих приказов о невольниках и гражданских лицах, переходящих наши линии из штаба дивизии, где действительно можно раздобыть ценные сведения, чем вести наблюдения за своенравной и откровенной девушкой. Майор вспыхнул от гнева, отдал честь и удалился, а Брант вернулся к адъютанту. Положение было серьезное. Неприятельская колонна продвигалась к линии холмов, удерживать ее дальше было невозможно, бригада оказалась отрезанной от штаба дивизии, хотя противник еще не начал общего наступления. Тайные опасения Бранта, что неприятель намеревается нанести удар по центру, подтверждались. Успеет ли его письмо к командиру дивизии пройти вовремя сквозь атакующую колонну? Одно обстоятельство поражало его. Обойдя бригаду с фланга, противник, несмотря на подавляющий перевес, не сделал попытки завершить охватывающее движение и разгромить бригаду. Брант вполне мог отступить, не подвергаясь преследованию, когда нельзя будет дольше удерживаться на линии холмов. |
