|
– Я ведь могу и приподняться, правда? Усилием воли она заставила себя приподняться и сесть на кровати. Одеяло сползло с ее обнаженных плеч, и она натянула его с дрожью отвращения. – Да, я забыла, что вы, солдаты северяне, раздеваете женщин! Впрочем, я еще кое что забыла, – добавила она с насмешкой, – ведь вы мой муж, и я нахожусь в вашей комнате. Презрение, скрытое в ее словах, рассеяло последние иллюзии Бранта. Он ответил ей так же сухо: – К сожалению, теперь вам придется помнить только одно: я генерал Северной армии, а вы шпионка южан. – Пусть так, – серьезно сказала она и тут же добавила с живостью: – но за вами я не шпионила. Но тотчас же она закусила губы, словно эта фраза вырвалась у нее некстати, и, беспечно пожав плечами, опустилась на подушку. – Это неважно, – холодно заметил Брант. – Вы использовали этот дом и его обитателей в своих целях. И не ваша вина, что в шкатулке, которую вы открыли, ничего не нашлось. Она бросила на него быстрый взгляд, потом снова пожала плечами. – Я могла бы догадаться, что она меня обманывает, – сказала она с горечью, – что вы обойдете ее, как и многих других. Так она меня выдала? Но чего ради? Брант вспыхнул. Но усилием воли он сдержался. – Вас выдал цветок! Красная пыльца попала в шкатулку, когда вы отперли ее на конторке у окна в той комнате, – пыльца цветка, который стоял в окне как условный знак. Я сам переставил цветок и этим сорвал презренный план ваших друзей. На ее лице отразилось потрясение и ужас. – Так это вы переставили цветок! – повторила она, едва сознавая, что говорит. И добавила, понизив голос: – Тогда все понятно! Но тут же снова в бешеной злобе обратилась к нему: – И вы хотите сказать, что она вам не помогала, не продала меня, вашу жену, вам же!.. За сколько? За взгляд? За поцелуй? – Я хочу сказать, что она не знала, что цветок переставили, и потом сама вернула его на прежнее место. Не ее и не ваша вина, если я не в плену. Она ошеломленно провела тонкой рукой по лбу. – Понимаю, – пробормотала она. Потом, в новом приступе возбуждения, воскликнула: – Глупец! Никто бы тебя не тронул. Неужели ты думаешь, что Ли стал бы заниматься тобой, когда у него была такая добыча, как командир дивизии? Нет! Выдвижение резервов было уловкой, чтобы выманить дивизию к тебе на помощь, в то время как наша главная колонна прорвет центр. Что вы на меня уставились, Кларенс Брант? Вы хороший юрист и, говорят, лихой вояка. Я никогда не считала вас трусом, даже в минуты вашей нерешительности. Но вы сражаетесь с людьми, которые изучали искусство войны и стратегию еще тогда, когда вы были мальчишкой, затерявшимся в прерии. Она остановилась, закрыла глаза и потом усталым голосом добавила: – Так было вчера, а сегодня – кто знает? Все ведь могло измениться. Наш резерв все таки может вас атаковать. Вот почему я час назад задержалась, чтобы написать вам записку, – я думала, что ухожу отсюда навсегда. Да, это сделала я, – продолжала она утомленно, но все же настойчиво. – Знайте же, все было готово для моего побега. Друзья ждали меня за вашей линией. Они отвлекли бы на себя внимание вашего пикета. Но я замешкалась, когда увидела, что вы вернулись в дом, задержалась, чтобы написать вам эту записку. И вот опоздала! Брант был настолько поглощен меняющимся выражением ее лица, загоревшимися глазами, ее познаниями, достойными настоящего воина, ее знанием военной терминологии – всем новым, что в ней обнаружилось, что почти не заметил последних чисто женских слов. Теперь ему казалось, что на него смотрит с подушки уже не Диана его юношеских грез, а сама Афина Паллада. |
