Но меня это не слишком беспокоило. Беспокоило то, что я не слышу колокольного звона. Обычно в Солате констебли патрулируют улицы парами: это сделано для того, чтобы в случае опасности констебль мог побежать к одному из множества колоколов, установленных в разных частях города, и позвать подмогу. Существует код, и каждому кварталу соответствует определенное число колокольных ударов, так что подкрепление точно знает, куда нужно бежать. Но я до сих пор не услышал колокольного звона и начал подозревать, что констебли целенаправленно пришли за нами.

— Восемь с пиками здесь, еще двое с арбалетами наверху, — сказал Кест, доставая шпагу из ножен. — Кажется, это ловушка.

— Постарайся хоть немного скрыть свою радость, Кест, — отозвался Брасти, с тоской глядя в другой конец двора, где находился его лук, притороченный к седлу лошади.

— Вы отсюда не выберетесь. — Стоявший напротив него констебль улыбнулся так широко, что у него даже шлем немного сполз.

Брасти оскалился и нехотя вытащил шпагу.

Сверху раздался голос:

— Пики или арбалеты? Что вам больше нравится, шкурники?

Я взглянул наверх на человека, который высунулся из окна спальни Тремонди. На вороте его кожаного доспеха сиял золотой кружок. Старший констебль.

— Если опустите шпаги, я обещаю вам относительно легкую смерть, — сказал он. — Отнесусь к вам с большим уважением, чем вы отнеслись к лорду Тремонди.

— Неужели вы верите в то, что это мы убили Тремонди? — крикнул я в ответ.

— Конечно. Тут же собственной кровью лорда-предводителя на стене написано — «плащеносцы».

— Святой Фельсан, Взвесивший мир! — выругался я. — Какого черта нам убивать своего хозяина?

Старший констебль пожал плечами.

— Кто вас разберет? Разве вы, шкурники, не ищете повода отомстить за смерть корола Пэлиса? Может, Тремонди поддержал герцогов, когда они свергли вашего короля? А может, еще проще: он застал вас за воровством денег, и вы убили лорда, чтобы никто не узнал, что так называемые плащеносцы превратились в разбойников и грабителей.

— Только его деньги до сих пор лежат рядом с телом, — крикнул Брасти, нехорошо взглянув на меня.

— Гм-м… Понятия не имею, о чем ты говоришь, шкурник, — сказал старший констебль. — Тут никаких денег нет, совсем никаких.

Стоявшие напротив загоготали. Очевидно, воровство считалось в Солате преступлением лишь в тех случаях, когда этим занимались не констебли, а кто-то другой.

— Опять ты за свое, Фалькио, — тихо сказал Кест.

— Ты о чем?

— Говоришь вместо того, чтобы драться.

Я обнажил рапиру и поднял воротник плаща, надеясь, что костяные пластинки, подшитые снизу, защитят шею. Кест прав: больше говорить не о чем, ничто не поможет.

— Какие у нас шансы? — спросил я его.

— Мы победим, — ответил Кест. — Но меня, наверное, ранят в спину. В тебя попадет арбалетный болт, и ты, скорее всего, умрешь. Брасти добьет один из пикинеров, после того как они прорвут его слабую оборону.

— Как же приятно драться с тобой бок о бок, Кест, — съязвил Брасти, крепче сжимая эфес. — Тебе уже об этом говорили?

Кест лишь повел плечами, готовясь к атаке.