— Проклятие, Фалькио! Это твоя вина, — рыкнул он.

— Если ты умрешь прямо сейчас, Брасти, то я прикажу Кесту рассказывать всем и каждому, что ты умер нищим, что тебя все ненавидели и что любовник ты был никудышный.

— Ты же знаешь, что я не могу драться с пиками этой штуковиной, — крикнул в ответ Брасти, неловко размахивая перед собой шпагой. Он был неплохим фехтовальщиком, учитывая, что почти никогда не упражнялся, но драться с двумя-тремя пикинерами одновременно совсем не просто. Конечно, будь у него лук, дело пошло бы совсем по-другому.

— Кест! — крикнул я. — Прикрой-ка Брасти.

Кест посмотрел искоса, одновременно парируя бешеную атаку констебля: он меня понял.

— Арбалеты, Фалькио, — напомнил он, уйдя от лобового нападения и встав бок о бок с Брасти.

«Черт побери, — подумал я, — он прав». Если Брасти бросится к лошадям, то арбалетчики со второго этажа тут же начнут целиться в него. Значит, нужно найти для них более привлекательную цель.

— Отлично. Действуй! Сейчас!

Я вытащил из рукава спрятанный там кинжал, вышел из-под навеса и метнул его в старшего констебля, наблюдающего за боем со второго этажа. Клинок вошел в подоконник, не долетев шести дюймов до его лица, и я выругался, проклиная святого, который не помог мне лучше прицелиться.

Старший констебль был закаленным в боях воином: не обращая внимания на кинжал, он навел на меня арбалет. Я прыгнул влево как раз вовремя: болт вонзился в землю прямо между ног. Без всяких колебаний старший отложил свой арбалет и взял заряженный у другого охранника, но тут же поменял прицел. Наверное, кто-то другой привлек его внимание. Брасти!

Я метнул в констебля еще один кинжал, пытаясь дать понять, что представляю более серьезную угрозу. И в этот раз у меня получилось лучше, чем в первый: кинжал угодил в плечо. К моему несчастью, констебль покачнулся, но выстрелил. Пришлось расстегнуть плащ и достать дополнительные кинжалы. Наверное, удача, отмеренная мне богами и святыми, закончилась, потому что шальной болт угодил мне прямо в незащищенное бедро.

— Ага, я попал в тебя, драный ублюдок! — взревел старший констебль и рухнул на руки своих товарищей в спальне Тремонди.

За спиной раздался вопль — шипя от боли, простреливающей всю ногу, я оглянулся и увидел, что один из оставшихся еще в живых констеблей направил пику прямо мне в грудь и собирается убить меня. Я махнул клинком, зная, что не успею отразить удар, но тут его шею пронзила стрела. Он упал на землю прямо у моих ног — я оглянулся, не атакует ли кто меня, но нападавших больше не было. Рядом с Хорьком и Медведем, которых я убил, лежали двое, пронзенные стрелами. Остальные трое пали мертвыми или раненными от шпаги Кеста.

— Арбалетчики прекратили стрелять, — сказал он, выходя из-под навеса.

— Значит, бегут сюда. Пора уходить.

— Фалькио, отличная была мысль прикрыть Брасти, чтобы он смог достать свой лук. Я об этом даже не подумал.

Я оперся рукой о его плечо, пытаясь как можно меньше ступать на раненую ногу.

— Кест, ты действительно считаешь, что самый лучший исход боя — это когда все, кроме тебя, погибают? В следующий раз, пожалуйста, постарайся придумать что-нибудь получше.

Мы встретились с Брасти в конце двора, и я возблагодарил святого Шьюлла, Купающегося со зверями, за то, что наших лошадей не задели во время боя. Пока Брасти собирал стрелы, я размышлял над тем, кто нас подставил.

— Боги, Кест, с каких это пор нас стало так легко подозревать в самом худшем?

— Времена изменились, Фалькио, — ответил он и показал на что-то за моей спиной.

Я оглянулся и увидел Брасти, держащего стрелы одной рукой и обыскивающего тела павших другой.