— Как тебя зовут? — спросил он.

— Фалькио. Фалькио валь Монд.

— Фалькио, когда ты был маленьким, тебе рассказывали о плащеносцах?

ВРАТА РИЖУ

— Клянусь вам, миледи, что не стоит связываться с Рижу! — воскликнул я. — Его не просто так называют «городом вражды и распрей».

Голос из повозки доносился ровный, но, когда она вновь заговорила, я услышал гневные нотки:

— А я отвечаю тебе, мой шкурник, что у меня дело к Джилларду, герцогу Рижуйскому, поэтому мы сегодня же вечером въедем в город.

— Миледи… он не так уж и неправ.

Даже Фелток согласился со мной, хотя он никогда не перечил госпоже. В Рижу проживали девятнадцать благородных домов, которые без конца враждовали друг с другом, плели интриги, нанимали убийц и порой даже устраивали настоящие сражения. Герцог Рижуйский не делал ровным счетом ничего, чтобы остановить насилие, — более того, он даже поддерживал вражду, потому что таким образом контролировал собственных соперников. Постоянные конфликты ослабляли их войска.

Все остальные жители королевства считали Рижу ужасным городом. Издалека он выглядел блестяще — не в том смысле, что сиял или светился, нет. Так блестит лоснящаяся кожа мертвеца или глаза человека, собирающегося безнаказанно убить тебя. Богатый и напыщенный, город был опасен для любого человека без прикормленного шерифа в кармане и собственного войска, прикрывающего спину. В Рижу землевладелец мог в любой момент изменить условия ренты, получив разрешение от шерифа, и никто не смог бы это оспорить. Однажды король послал нас с Брасти разрешить спор ювелира с благородным лордом, который в очередной раз изменил условия сделки и хотел самолично устанавливать цены в ювелирной лавке. Мы выслушали дело и вынесли решение в пользу ювелира, а на следующий день его обнаружили мертвым. Герцог заплатил штраф, не задавая лишних вопросов, и по его улыбающемуся лицу мы поняли, что можем вернуться в любой момент, если захотим увидеть, как убьют кого-нибудь еще. Я поклялся, что однажды приеду туда и наведу порядок в этой дыре. Но так и не выполнил этого обещания, как и множество других. Какую справедливость и правосудие мог принести я целому городу, если не сумел сохранить жизнь даже одному его жителю?

— Миледи, — я решил попытать счастья в последний раз, — как только мы переступим черту города, никто не сможет гарантировать вашу безопасность.

— Какая чушь, — возразила она. — С нами пойдут десять человек, к тому же до сих пор ты замечательно расправлялся с разбойниками.

— Поймите, всех в город не пустят. Люди герцога нам этого не позволят. Потому что, если вас будут сопровождать больше двух — трех вооруженных телохранителей, кто-нибудь обязательно решит, что вы объявили войну, и нападет на вас.

Я подождал, пока сидящая за занавесью все обдумает. Наконец она ответила:

— Хорошо. Фелток, возьми с собой этого шкурника и еще двоих. Следуйте за моей каретой в город, чтобы я могла обсудить свои дела с герцогом.

Теперь пришлось задуматься мне и попытаться найти нужные слова.

— Миледи, не думаю, что герцог согласится встретиться с вами. Не сомневаюсь, что у вас дома, в Орисоне, вы очень влиятельное лицо, но в Рижу вы не более чем мишень.

— Не более чем? — воскликнула она из-за занавеси. Тон ее голоса не предвещал мне ничего хорошего. — Фелток! Прикажи своему пистольщику выстрелить этому человеку прямо в голову, если он сейчас же не оседлает лошадь и не отведет нас в город.

Фелток, не раздумывая, дал сигнал невысокому парню с пистолем. И повернулся посмотреть, что стану делать я. В последние дни он проникся ко мне симпатией и, скорее всего, разделял мою точку зрения по поводу Рижу, но, будучи солдатом, выполнял приказ.