— Стреляли в голову.

— О, боже правый!..

— Все трое, как установило следствие, не были связаны между собой.

— Но я действительно никого из них не знаю…

— Возможно, их знал ваш муж, хотя утверждать не берусь. Вот вам тайна следствия, Екатерина Андреевна, которой я неразумно с вами поделился. Надеюсь, больше вы не будете пристраивать за мной частных ищеек?

— Я ведь обещала…

— Вам стало легче после того, как вы узнали все, что знаю я?

— Признаться, нисколько, Александр Борисович. Вы меня озадачили. Постараюсь выяснить, не было ли у моего мужа чего-нибудь с этими людьми…

«Будем надеяться, они не посещали один гей-клуб», — подумал Турецкий.

— Только ради бога, Екатерина Андреевна, не мешайте следствию. Всего вам доброго.

Его окликнули, когда он садился в машину. Проклиная свою неосторожность — ведь точно когда-нибудь схлопочет пулю, и объясняй потом в морге соседу по полке, что ты ворон ловил, — он дружелюбно улыбнулся и раскланялся перед выходящей из машины Татьяной Вениаминовной.

Женщину сегодня было не узнать. Вчерашняя пьяная вульгарная особа предстала утонченной светской дамой, несущей траур не на словах, а на деле. Бледная кожа, темный облегающий брючный костюм, густые волосы тщательно вымыты, уложены и залиты лаком, сохраняющим форму. На безымянном пальце правой руки поблескивало скромное обручальное колечко. Причину этого феномена выяснять, видимо, не стоило, можно и так догадаться.

— Здравствуйте, Александр Борисович, — приветливо, хотя и несколько глуховато сказала дама.

— И вам здоровьица, — снова поклонился Турецкий. — Вот, забежал к вам, знаете ли, хотел продолжить нашу вчерашнюю беседу.

— Ну, так пойдемте, — уверенности в ее словах не было, и он решил не злоупотреблять гостеприимством.

— Поздно уже, Татьяна Вениаминовна, — он вскинул руку с часами, — да и примета недобрая — возвращаться. Если не возражаете, давайте здесь поговорим. Или торопитесь?

— А там, — она кивнула подбородком в сторону дома, — кто-нибудь есть?

— Полный комплект, — улыбнулся Турецкий, — Павел ждет вашего прихода, домработница Галина драит полы. Я поговорил с ними в ваше отсутствие, надеюсь, ничего страшного?

— Без проблем, я ведь не адвокат, чтобы присутствовать при беседе с моим сыном. Надеюсь, беседа протекала в мирном ключе?

— О, да…

— Странно, — нахмурилась вдова, — Галина до обеда не собиралась приезжать…

Турецкий перехватил встревоженный взгляд. Но ничего не сказал. А она ничего не спросила. Но тень сомнения и неуверенности улеглась на чело скорбящей дамы: мол, не выпустила ли она чего-то из-под контроля?

— Ездили по делам, Татьяна Вениаминовна?

— Какие там дела, просто сил уже нет сидеть в четырех стенах. Нализалась вчера, как последняя алкоголичка… Вы уж простите меня, я, наверное, вела себя не вполне адекватно…

— Нормально вели, — возразил Турецкий, — все в порядке, Татьяна Вениаминовна. Существует множество людей, которые пьют без повода, от нечего делать…

— Я знаю, — улыбнулась женщина. — От нечего делать пьют только недалекие люди. Умный человек всегда найдет причину.

— Да уж, что ни говори, а причина у вас есть. Не обращайте внимания, Татьяна Вениаминовна. Хорошо прогулялись?

— Прическу сделала, — она посмотрела на него как-то виновато.