— Визитную карточку клуба я нашел в рабочем столе Алексея Михайловича.

— Надо же, событие! В его столе столько хлама… Я была там, видела этот мусор. Чему вы удивляетесь? У Алекса были обширные связи, он посещал клубы, мероприятия, закрытые заведения — не гнушался, я уверена, и откровенно злачных мест. Возможно, о чем-то подобном он однажды и проговорился…

— Но точно вы не знаете? Помните о странном разговоре насчет Жанны? Не в этой ли связи?

— Простите, Александр Борисович, — она долго думала. — Не могу вам ничем помочь. Про тот разговор я рассказала вам все. Алексей сознался, что у него неприятности, но сказал, что сам о себе позаботится. Речь о клубе не шла. Судя по тому, что продолжения истории не последовало, он… позаботился.

«А потом умер», — подумал Турецкий, спрятав телефон.

Он прибежал домой задолго до Ирины, мылся, подметал прихожую, готовил ужин по старинному русскому рецепту: в ход идет все, на что натыкаешься в холодильнике. Ирина, вернувшаяся с работы, была поражена до глубины души. Выронила сумки.

— Как это мило, — призналась она, обнимая мужа в фартуке. — Неясное чувство мне подсказывает, что ужинать мы сегодня будем не в ресторане. Что случилось, милый?

— Не знаю, — озадачился Турецкий, — может, вечная любовь?

— Ну, это вряд ли, — засомневалась Ирина, — вечной любви, как утверждают ученые, не существует. Надо покопаться в Интернете…

После ужина он обзванивал причастных. Голос следователя Нагибина звучал как-то вяло, приторможено, — чувствовалось, человек успел принять после бездарно проведенного рабочего дня.

— Расслабляетесь, Олег Петрович?

— Это всего лишь вино, Александр Борисович… Крепкие напитки, как считает медицина, мне нежелательны по «сердечной» причине…

— Вы пьете много вина.

— Как сказать, Александр Борисович. На самом деле я пью мало водки…

— Не хотелось бы заниматься морализаторством, Олег Петрович. После работы люди имеют право делать все, что не противоречит закону, но… Вы уверены, что это то, что вам нужно?

— Я слышал про алкоголизм, Александр Борисович. Сначала ты требуешь выпивку, потом выпивка требует выпивку, потом выпивка требует тебя…

— А вы философ. Кончайте пить. В девять утра вы должны быть у меня с информацией по клубу «Эквилибриум».

— А это что за зверь такой? — проворчал следователь.

— Добывайте где хотите, Олег Петрович. За два дня вы с Борисом не добились никакого результата. И меня не волнует, что вы были весь в поту, работали на пределе, и тому подобное. Важен результат, а его нет.

— А у вас он есть?

— Есть зацепка. Имеется данные, что «Эквилибриум» — дорогой бордель, но точной информации нет. Расположен на северо-западе. Нужны сведения об учредителях, клиентах, персонале, имеется ли возможность с кандачка туда попасть.

— Да где же я вам посреди ночи?..

— Не расстраивайте меня, Олег Петрович, уволю. Без последующей возможности восстановления в органах.

С похожим распоряжением он обратился и к Борису, который усердно что-то жевал.

— Надеюсь, ты не выпивши?

— А я почти не пью, Александр Борисович, — похвастался Борис, — не обзавелся, знаете ли, пагубной привычкой. В жизни пока не разочаровался, работа нравится, неразделенной любовью не страдаю, от личной драмы Бог уберег…

«Похоже, они действительно сжигали коноплю в закрытом помещении», — подумал Турецкий и лаконично изложил просьбу.