— Господин Ламберт? — возник по левую руку размазанный силуэт. Он опустил стекло до упора. Лицо охранника пряталось во мраке, только контур на фоне деревьев и уплотняющихся сумерек.

— Так точно, любезный, — шутливо откозырял Турецкий. — Я могу проехать?

Тонкий луч фонарика как-то стыдливо осветил его лицо. Уместно ли возмутиться? Пока он думал, свет сорвался с лица, побежал по салону.

— Прошу прощения за неудобства, господин Ламберт, не могли бы вы показать документ?

Раздраженно кряхтя, он полез за пластиковой карточкой. Клякса света лизнула протянутый документ.

— Спасибо, все в порядке. Проезжайте, господин Ламберт.

Бесшумно приподнялся шлагбаум. Машина покатилась в сумерки…

Он долго плутал по аллейкам, выбрался на открытую площадку, озаренную красноватым светом фонарей. Фары осветили несколько машин на парковке. Меркулов не соврал, на фоне оных сверкающий «кайенн» смотрелся весьма посредственно. Он въехал на парковку задним ходом — старая воровская привычка: чтобы сподручнее было удирать. Покосился на спортивный «Ламборджини», стоящий по соседству, на внедорожник «мерседес» последней модели, приютившийся за «Ламборджини», закурил. Пять машин на парковке — помимо «порше». Столпотворения в клубе, надо полагать, не было. Асфальтированную площадку окружали деревья. Не хватало маскировочной сети над головой…

Сюда не долетали звуки города, хотя город находился где-то рядом. Двухэтажное строение, призванное, по замыслу архитектора, олицетворять что-то эклектичное, стояло в глубине открытого пространства. Освещались мраморные ступени крыльца, приземистые колонны, витиевато расписанный фасад. Свет за окнами маскировали плотные шторы. Турецкий докурил сигарету, выбросил в подвернувшуюся урну — такое ощущение, словно она сама подъехала к нему на колесиках…

Свет фар прорезался за деревьями — к клубу подбиралась еще одна машина. Значит, скоро их на парковке будет семь… Он направился к крыльцу. Куда бы деться от этого мерзопакостного чувства, что удавка сжимается вокруг горла…

— Здравствуйте. Господин Ламберт? — из-за колонны выступила еще одна неясная тень. Турецкий достал удостоверение мертвого человека.

— Проходите, пожалуйста. Нам уже сообщили, что вы здесь. Желаем приятного отдыха… — открылась дверь из черного дерева и витражного стекла.

Небольшой вестибюль был озарен не раздражающим теплым светом. Он причесался перед огромным зеркалом в позолоченной раме, поспешил удалиться, пока вестибюль не заполнили завсегдатаи. Короткий коридор с канделябрами — не стилизациями, в них горели восковые свечи. Зал утопал в полумраке — похоже на ресторан, но между столиками приличное пространство, каждый столик снабжен осветительным прибором, яркость коего можно поддерживать по усмотрению. За отдельными столиками сидели мужчины в костюмах, дамы с пышными прическами в дорогих нарядах. Доносился приглушенный говор, тихий смех. В глубине зала просматривалась барная стойка, алкогольное изобилие на полках. Шевелилось тело бармена…

Он шел, как по ватному облаку, лавируя между столиками. На него украдкой косили большие женские глаза, очерчивались и пропадали глубокие декольте с интересным содержимым, неприязненно глянул полный лысый господин.

— Такой вот анекдот, милочка… — бубнил любитель повеселить даму, — у нашей служанки странные привычки. Она никогда не откроет шкаф, предварительно не постучав и не спросив, есть ли там кто-нибудь…

— О, приветствую, дружище! Сколько лет, сколько зим! — дорогу пересекла явно не супружеская пара.