— Я же говорил. В любое время, я рядом.

Пэйтон раскурил свою сигару, выпуская клубы серого дыма вверх. Когда он махнул рукой официантке, а потом описал круг по пустым стаканам на низком столике, у Элизы сложилось впечатление, что он здесь постоянный клиент. С другой стороны, может, он просто чувствовал себя комфортно и уверенно во внешнем мире.

К этому стоит стремиться.

Он бросил шутку мужчине, с которым Пэрадайз держалась за руки, и когда тот рассмеялся на ответ, Элиза не могла оторваться от лица своего кузена. Пэйтон был до невозможности красив, на такого парня всегда смотрят, все хотят с ним познакомиться… но он никогда не был счастлив… по крайней мере, Элиза не видела его счастливым. И сейчас — тем более. Скрывался за ухмылкой и сексуальностью, но она чувствовала, что мыслями Пэйтон был в другом месте.

Он страдал молча. Скорбел в одиночестве. И притворялся, что все хорошо.

Что связывало его с Эллисон? Почему из всех, кто мог сообщать семье о ее смерти, это был именно Пэйтон?

Это он нашел ее?

— Как ты? — спросила она тихо. — Ну, после Эллисон…

— Все отлично, шутишь, что ли? — Подавшись вперед, он сбросил пепел с толстого тлеющего конца сигары. — Волшебно просто.

Пэйтон улыбнулся ей, но глаза были пустыми, и внезапно ей снова захотелось расплакаться. Но если он был сильным, то сможет и она.

А потом вернулась Пэрадайз и села на колени курсанта, с которым раньше держалась за руки.

— Мой отец собирается поговорить с ним сейчас.

Элиза облегченно закрыла глаза.

— О, спасибо тебе, огромное спасибо… надеюсь, он сумеет помочь.

— Отец умеет успокаивать людей. — Пэрадайз с любовью посмотрела на своего мужчину и улыбнулась. — И как бы он ни любил традиции, он знает, что это далеко не самое главное.

***

Нет, — сказал Акс своему либидо. Нет, стопроцентное нет. Эту женщину ты не получишь.

Забудь. Брось. Уйди.

Ради всего святого, он словно говорил с непослушным псом.

Но, что за хрень такая? Она — не его типаж, и представляла собой все, что он презирал в Глимере. Во-первых, он не терпел блондинок. И да, конечно, на ней было мало макияжа, и одета она была не в утонченное элитное дерьмо по последнему «тренду»… что бы это слово ни значило. Но ее акцент? Да ладно, он был настолько аристократическим, на ее фоне Английская Королева звучала как алкоголичка из «Пляжа».

А строение кости было еще хуже. Лицо настолько идеально слепленное, казалось, по нему Акс мог проследить ее родословную до сотворения мира. А эти глаза? Подобны сапфирам. Губы? Словно рубины. А кожа… жемчужная.

Она была гребаным собранием Красоты. Но, блин, было чертовски просто догадаться об особенностях ее быта: она наверняка жила в особняке в лучшей части города; ее спальня была смесью кукольного домика и Национальной галереи; ее отец лез из кожи вон, чтобы выдать ее замуж за подходящего мужчину из Очень Достойной Семьи; и главная забота этой ночью — какой бриллиантовый гарнитур надеть на Последнюю Трапезу.

Хорошо, что у нее целых четыре часа, чтобы определиться.

Фу. Вот ведь облегчение.

Она являлась той, кем хотела стать его мать, когда та оставила его сиротой и разрушила отца.

Так что нет. Он не станет связываться с этой высокомерной, притворяющейся тихоней, аристократической племенной кобылой. Не-а. Ни за….

Какая она на вкус? — прошептал внутренний голос.

— Прекрати это, — пробормотал он. — Просто заткнись нахрен…

Какой она будет, голая под ним, с широко разведенными ногами, лоном, открытым для него? Она будет стонать его имя? Или будет шептать его…

— Знаешь, — прошептала Ново, — не обязательно так себя мучить.