|
Спустя какое то время, вы знаете, как оно бывает, она занялась покупками, о нем забыла, а потом подумала – что то его долго нет… Тут Морин не смогла удержаться, чтобы не встрять в разговор: наверное, забота о точности рассказа пересилила предусмотрительность. – Она затеяла спор, – поправила Морин, – с хозяином. О каком то испорченном беконе, который брала у него. Вот почему она была столько времени… – Понятно, – сказала Элен. – В любом случае, – вступила Джози, чтобы продолжить повествование, – она закончила покупки и когда вышла, его все еще не было… – Поэтому она попросила кого то из супермаркета… – начала Морин, но Джози не собиралась отдавать инициативу в столь животрепещущий момент. – Она попросила одного из мужчин из супермаркета, – повторила она фразу Морин, – пойти в уборную и поискать его. – Это было ужасно, – сказала Морин, очевидно представляя какое то зверство. – Он лежал на полу в луже крови. – Убитый? Джози покачала головой. – Лучше было бы ему умереть. На него напали с лезвием, – она дала возможность усвоить часть информации перед тем, как нанести coup de grасе, – и они отрезали ему интимные части. Просто отрезали и спустили в туалет. Никакой причины это делать вовсе и не было. – О, Боже. – Лучше умереть, – повторила Джози. – Думаю, это уже никак не заштопать, так ведь? Ужасающее повествование усиливалось спокойствием рассказчицы и ненамеренным повтором: – Лучше умереть. – Мальчик, – спросила Элен, – он мог описать нападавших? – Нет, – сказала Джози, – он практически слабоумный. Не может и двух слов связать. – А кто нибудь видел зашедших в уборную? Или выходящих оттуда? – Люди ходили взад вперед все время… – сказала Морин. Хотя это и звучало словно исчерпывающее объяснение, Элен так не казалось. Ни во дворе, ни в проходах никакой суеты не наблюдалось, отнюдь не наблюдалось. Возможно, торговая улица оживленнее, рассудила она, и под ее прикрытием можно совершить подобное преступление. – Значит, преступника не нашли, – сказала она. – Нет, – подтвердила Джози, пыл в ее глазах угас. Преступление и его последствия были целью рассказа, преступник и его поимка почти или вовсе не интересовали ее. – Мы не чувствуем себя в безопасности даже в собственных постелях, – заметила Морин. – Спросите любого. – Анни Мари говорила то же самое, – ответила Элен. – Потому она и решила рассказать мне о смерти старика. Она говорила, что он был убит прошлым летом, здесь в Раскин Корте. – Что то и вправду припоминаю, – сказала Джози. – Какие то разговоры были, я слышала. Старик, его собака. Его забили до смерти, а собака докончила… Не знаю. Точно, это не здесь. Это в каком то другом районе. – Вы уверены? Женщина казалась задетой таким недоверием. – Я думаю, если в это было тут, мы бы знали, так ведь? * * * Элен поблагодарила за помощь и решила, как бы там ни было, побродить по четырехугольному двору, просто посмотреть, сколько домов не используется. Как и в Баттс Корте, занавески на многих окнах были задернуты, двери выглядели запертыми. Но если Спектор стрит была в осаде маньяка, способного убить и изувечить, как рассказывали, что удивительного, если обитатели забрались в свои дома и сидят там. Во дворе разглядывать было нечего. Все незанятые здания недавно опечатали, судя по тому, что рабочие Городского совета разбросали гвозди у порогов. Но одна вещь по настоящему привлекла ее внимание. Накарябанная на булыжниках мостовой, по которым она проходила, – и почти стертая дождем и ногами прохожих, – та же фраза, что видела она в спальне №14: «Сладкое к сладкому». |
