Я молча показал ему свои кандалы. Сильный-то сильный, но голыми руками в этих железяках справиться с вооруженным здоровым мужиком будет трудновато. Особенно без шума. Твою мать… в железе даже полного шага не сделаешь, семенить приходится. И на ручных кандалах цепь длиной всего сантиметров пятнадцать.

Лука пожал худыми плечами.

– Тама, в каморке, есть инструмент кузнеца. Сымешь али цепи пересечешь. А до того… – Калека уполз в угол и долго там шебаршился, а когда вернулся, протянул мне на ладони длинную деревянную щепку. – Вот, держи… на раз должно хватить… Дале разберешься…

Я потрогал пальцем острый конец деревяшки. Вроде твердое. Глупо надеяться на то, чтобы пробить доспех, этим даже одежду не проткнешь, но в глаз или в голое горло войдет как по маслу. Хотя хватит только на один удар. Ну хоть что-то…

Лука помолчал, а потом с неожиданной жесткостью сказал:

– Но есть условие одно.

– Какое?

– Перед тем как уходить будешь, прибьешь меня! – жестко ответил Лука. – У самого рука не подымается, сколько раз хотел, но не смог. А от своего смертушку принять все же лучшее будет, чем от татаровей. Отказываться даже не думай, немедля закричу, сдам тебя. Понял, сотник?

Я не стал отговаривать. Мужик понимает, что уже не жилец, и сделал свой осознанный выбор.

– Хорошо.

– Клянись в том Господом нашим! – потребовал Лука.

– Какое дело Господу до моих клятв? Слово свое даю. А оно тверже камня.

– Пусть так… – после паузы согласился калека. – Тока… тока сделай все быстро…

– Родичи у тебя есть? Чтобы весточку передать, ежели живой останусь.

Лука отмахнулся.

– Лишнее оно. Нет никого. А ежели кто есть, тем до меня дела нет. Давай дальше, задавай вопросы, так оно сподручней будет…

На выяснение подробностей ушло совсем немного времени. Кое-чего Лука просто не знал, но того, что он сообщил, для начала должно было хватить. А дальше… дальше как получится… Бежать я решил твердо. Хотя бы попытаться это сделать, потому что выбора у меня другого нет. Висеть на стене поживой для ворон как-то не улыбается. Не факт, что так и случится, Юсуф мог просто меня пугать, но я никогда не ждал от судьбы милостей и не собираюсь.

Выпытав все, что смог, я принялся осторожно разминаться, а калека уполз к себе в угол.

Сердце колотилось как бешеное, голова продолжала раскалываться, но боль в мышцах стала не такая острая. Подвижность постепенно восстанавливалась. До полной кондиции, конечно, я не дойду, но и этого должно хватить на первое время.

– А я знал… знал… – Лука снова заговорил.

– Что знал? – Я в последний раз присел и привалился к стене. После чего оторвал лоскут ткани от подштанников и принялся наматывать на тупой конец щепки.

– Бабка одна напророчила… – спокойно ответил калека. – Сука старая… Грит, примешь ты смертушку от своего, да рад ей будешь, как лучшему гостинцу…

– А ты что?

– Дык посек старую, дабы чушь не молола. А внучку ейную на потеху братве отдал… – Лука хмыкнул, помолчал, а потом добавил: – Ушкуйничал я, всякое непотребство творил. Много греха на душу взял. Думал, Бога за бороду держу, а оно вишь как обернулось… Но ни о чем не жалею – слышишь, сотник? – ни о чем.