— Aх, Константин, чего тут только не водится! — с меланхоличной покорностью судьбе вздохнул Меркулов. — Но вот именно это — пришлое, — он кивнул городовому, а тот отрапортовал:

— Должно подыхать заползла, чуда поганая, когда его светлость паныч Дмитрий остальных в огневую дырку выкинул обратно к их чудьей матери!

— Ничего не понял, — сосредоточенно ответил Константин. — Объясните, наконец, откуда у вас тут на юге взялся сибирский авахи?

— Это фомор, Константин. Как те, что на Туманный Альвион нападают, — ответил отец. — У нас тут нашествие было.

— Я вам говорю, это авахи! У нас в Сибири они вечно то на поселенцев нападут, то склад разграбят. Хорошо, их шаманы местные гоняют, а то и вовсе бы спасу не было. Мы шаманов в гарнизоны даже на службу берем, хоть это и нельзя…

— Сдается, шаманские офицеры появятся раньше, чем я думал, — непонятно пробормотал Митя. — А там и до еврейских фрейлин недалече…

— И как давно на вас эти авахи нападают? — снова впадая в меланхоличность поинтересовался Меркулов.

Князь Константин задумался:

— Давно, — наконец прикинул он. — Когда меня на губернаторство поставили, уже были… не меньше десятка лет.

— Поздравляю, господа, — сообщил Меркулов, — мы выяснили, что фоморы уже не менее десяти лет пробуют на зуб сибирские окраины империи.

— Губернатор счастлив будет, — с таким же невозмутимым равнодушием к любым странностям, характерным для местных жителей, откликнулся стоящий рядом с Меркуловым Симарглыч.

— Кто у них губернатор? — шепотом спросил Николя.

— Дурново, из Велесовечей, — опасаясь прервать занимательный разговор, также тихо ответил князь Сергей.

— А это точно фоморы? — растерянно спросил Константин, мучительно пытаясь осознать, какие проблемы сулит империи это открытие. Пока ясно было лишь, что большие.

— Точнее некуда — одна из них мне синдарин преподавала, — обронил Митя, и никто, кроме Константина, не увидел в этом ничего особенного.

— Княжич, сделайте одолжение, проводите князя Константина в полицейский ледник — пусть другие тела осмотрит. Чем быстрее мы удостоверимся, тем лучше.

Константин с готовностью вскочил. В последний момент обернулся — они ведь за Митькой приехали! — но потом махнул рукой и заторопился вслед за своим провожатым. За ними городовые поволокли найденное тело.

Князь Сергей медленно вышел из кареты и остановился напротив Мити, не отрывая от него пристального взгляда. Тот же, наоборот, глядел куда-то поверх плеча дядюшки, то ли разглядывая других родичей, то ли вовсе созерцая хмурые осенние небеса.

И князь Сергей, не дрожавший на поле боя и не смущавшийся перед императором, ощутил несвойственное ему волнение. Вроде бы хорошо знакомый и привычный племянник вдруг начал излучать нечто неуловимо зловещее. И ведь ни капли же не изменился: все та же курносая физиономия с так огорчавшим Митьку несветским румянцем, та же крепкая кряжистая фигура. Или не та же — в строгом, почти военного кроя, идеально сидящем сюртуке с кипенно-белой сорочкой, и графитово-серым жилетом племянник казался и выше, и стройнее. А еще — от него несло легкой, будто бы старательно приглушенной угрозой.