— Ааай! — мисс взвизгнула и запоздало схватилась за шляпку, да так и застыла в седле, обеими руками вцепившись в приплюснутый блинчик шляпки. И кажется, неожиданно для самой себя состроила Мите глазки.

Слегка ошарашенный этим Митя запрыгнул в седло.

— Вы есть такой… — с придыхание раздалось из-за спины.

«Скажет — такой сильный, выкину! Наверное…» — подумал он.

— … деликатный, — сказала мисс. — Другой бы сказать не о платье, а о мой увечий.

Что ж, не кокетничает, а ценит — это можно стерпеть. Митя перевел автоматон на легкую рысь — когти паро-кота звучно зацокали по мостовой.

— Я раньше никогда не кататься автоматон! Это есть так интересный — совсем-совсем другой вид из-за мужской спина!

Все-таки, кокетничает.

— Я весьма благодарен что вы согласились провести общий урок сегодня, — поторопился он перевести разговор. — Я нынче понял, как мало мы знаем о Туманном Альвионе.

— Альвион есть прекрасен, — убежденно ответила мисс. — Там самый чистый вода и самый прозрачный воздух. Там зеленый леса покрывать холмы, а из них выходить Дамы и Господа, сказочно красивы бессмертны воители и воительницы.

— А еще там живут люди, которые согласны перебраться даже в Новый Свет, к ацтекам, с их жертвенными пирамидами, лишь бы держаться от этих прекрасных воителей подальше. Впрочем, к жертвоприношениям им вовсе не привыкать. Какая разница, где тебе вырежут сердце, — фыркнул Митя. Восхищение, которое мисс питала к альвам, его раздражало, хотя он и сам толком не понимал — почему. В свете, наоборот, принято было выражать восторг перед альвийской красотой, грацией и поэтичностью. Но помилуйте Предки, восторгаться теми, кто собирался тебя убить? В этом Мите виделось нечто странное. Его вот пытались, не раз, и не два, и все пытавшиеся моментально лишались всяческого его расположения!

— О, умирать жертва на Самхейн… Или на Йоль… или еще на шесть другие праздники есть так ужасно! Я быть совсем уверена, что все, кто каждый день умирать здесь от голод и холод и непосильный работа — умирать гораздо легче и веселей! — прощебетала у него за спиной мисс.

Митя чуть не вывалился из седла. Она что — смеётся над ним? Он обернулся, но сумел увидеть только скособоченное плечо мисс, и выбивающийся из-под шляпки локон.

— В Туманный Альвион никто не умирать голод. Не быть нищий. Не страдать болезни. — мечтательно протянула мисс.

«Что ж они вам, мисс, не помогли?» — мысленно хмыкнул Митя.

— Если вы сейчас думать, почему быть больна я, то мне помочь нельзя, — строго сказала мисс. — Иногда так бывать, что тебе не везёт. Тебя не принимать там, где ты хотеть быть. Прогонять. Убивать, и тогда есть только два путь: уезжать и жить другое место… даже если тебе там не хорошо, — она тяжко вздохнула и замолчала. А потом совсем тихо добавила. — Или самому убивать всех, кто не давать жить тебе.

Митя чуть не выпал из седла во второй раз.

Мисс принужденно рассмеялась и деланно-веселым тоном сказала:

— Второй путь — это для сильный, а если ты маленький слабый женщина, твой путь: бежать и выживать. Так есть.

Они некоторое время ехали в тягостном молчании. Митя даже потянулся к рычагу — ускориться: быстрее доехать до Шабельских, сдать им автоматон и мисс — и баста! Но у перекрестка пар все равно пришлось сбросить. Вразброд, но все же явственно вместе, улицу пересекала небольшая толпа в десяток человек. Выглядели они странно: первым шагал здоровяк с младенчески-незамутненной физиономией, за ним немолодые дядьки, явные выжиги — или шулера, или воришки, и пара нервных тощих юношей со впалой грудью, сутулой спиной и затуманенными глазами, и парочка очевидных мазуриков.